Спустившись в кабинет, где уже находился Фриц, полностью одетый, я сел за свой письменный стол, подтянул к себе телефонный аппарат и набрал
номер, который знал наизусть.
Глава 2
Отношение сержанта Пэрли Стеббинса ко мне и Вулфу довольно противоречивое или, вернее, настороженное. Когда мы попадаемся ему на глаза хотя бы в
десяти милях от места какого нибудь убийства, он начинает сожалеть, что занимается расследованием тяжких преступлений, а не дорожных
происшествий или ловлей торговцев наркотиками. Вместе с тем он по опыту знает: если мы где то поблизости, то непременно случится что то
неожиданное, чего ему никак нельзя пропустить. Мое отношение к нему сложилось под влиянием убеждения, что встречаются сержанты полиции и похуже.
Мог бы назвать здесь некоторых поименно.
Утром, в четыре часа пятьдесят две минуты, Стеббинс сидел в кабинете в желтом кожаном кресле. Проглотив очередной кусок сандвича,
приготовленного из выпеченного Фрицем хлеба и вареного языка, он заявил:
– Тебе – черт возьми! – прекрасно известно: по долгу службы я обязан спросить Вулфа, не сказал ли когда нибудь Дакос или кто то другой в
ресторане что либо такое, что могло бы помочь расследованию. И если он не ответит мне, то эти же самые вопросы задаст ему тот, кто придет сюда в
одиннадцать часов утра или в шесть часов вечера.
Разделавшись с собственным сандвичем, я заметил:
– Сомневаюсь, чтобы кому то удалось добраться до Вулфа. Ни в одиннадцать, ни даже в шесть. Возможно, он не станет разговаривать даже со мной.
Ведь человека убили в его доме, в каких то десяти футах от него! Ты ведь его знаешь, не так ли?
– Еще бы. Инспектор тоже знает его не хуже меня. Но я хорошо знаю и тебя. Если ты полагаешь, что сможешь…
– Не начинай все снова! – хлопнул я ладонью по столу. – В подписанном мною протоколе допроса я указал, что обыскал Пьера. Надеялся обнаружить
хоть что нибудь, о чем следовало бы упомянуть, оповещая полицию. Но я ничего не присвоил. Признаюсь: я не включил в протокол некоторые
собственные заключения, касающиеся улик, которые непременно будут использованы в суде, если и когда он состоится.
– Ах, ты все таки что то утаил.
– Совершенно верно. Но ты ведь все равно отправишь найденные здесь вещественные доказательства в лабораторию, и им не понадобится много времени,
чтобы сделать правильные выводы, не больше двух трех дней. Но, возможно, тебе доставит удовольствие самому навести их на след. Мне известно, в
чем была бомба.
– Тебе было известно и ты не включил это в свои показания?
– Изложение моих умозаключений заняло бы целую страницу, а я здорово устал и, кроме того, предпочитаю информировать тебя устно. Приходилось ли
тебе когда либо видеть сигары «Дон Педро»?
Не спуская с меня пристального взора, Стеббинс проглотил остаток сандвича.
– Нет, не приходилось, – ответил он.
– Кремеру жевать их не по карману. Стоят девяносто центов за штуку. Ресторан «Рустерман» держит их для своих состоятельных клиентов. Каждая
сигара в алюминиевой трубке, на которой заглавными темно зелеными буквами напечатано: «ДОН ПЕДРО», а ниже, строчными: «Гондурас». Среди
собранных специалистами вещественных доказательств есть три кусочка алюминия, на которых заметны печатные буквы «до», «ду» и «едр». Таким
образом, как я понимаю, ночью произошло следующее. Когда я вышел из Южной комнаты, Дакос несколько минут посидел, или постоял, или же походил
взад и вперед, а потом решил разуться и лечь спать.