На пухлых губах дамы играла лёгкая самодовольная улыбка, в одной руке она держала чёрную маску, как будто толь— ко что сняла её, придя с карнавала.
— Очень мило, — проговорил Владелец Поместья, но тут же с сомнением прибавил: — На Рембрандта не слишком похоже, верно? Краски уж больно яркие, чистые. Обыкновенно у старых мастеров ничего толком не разберёшь — сплошной мрак и всё как в тумане.
— Справедливо, — сказал мистер Биггер. — Однако не все старые мастера схожи с Рембрандтом.
— Наверно, нет. — Владелец Поместья, казалось, всё ещё не был разубеждён.
— Это венецианская школа восемнадцатого столетия. Она всегда отличалась светлым колоритом. Имя художника — Джанголини. Умер он рано, и нам известно не более полудюжины его картин. Это одна из них. Владелец Поместья кивнул. Что-что, а цену всякой редкости он знал хорошо.
— С первого взгляда в картине находят влияние Лонги
[1]
[2]
[3]
[4]
[5]
, герцога Веллингтонского или вроде того.
— Но, дорогой мой сэр, я просто не успел вам сказать. Эта картина тоже по-своему знаменита. — Мистер Биггер подался вперёд и легонько похлопал Владельца Поместья по колену. Глаза его под кустистыми бровями оживлённо заблестели, он снисходительно и понимающе улыбнулся. — С написанием этого портрета связана в высшей степени примечательная история.
— В самом деле? — Владелец Поместья заинтересованно приподнял брови. Мистер Биггер откинулся на спинку кресла.
— Дама, которую вы видите перед собой, — начал он, указывая на портрет, — была супругой четвёртого графа Хертмора. Ныне этого рода не существует: девятый по счёту граф скончался в прошлом году. Я приобрёл эту картину при распродаже фамильного имущества.