– Простите, мы знакомы? – сказал Жиров.
– Я видела вас в суде, – внушительно сообщила старушка. – Вы выступали обвинителем по делу банды Петрунина. Я на пенсии, посещаю все открытые судебные заседания. Знаете, интереснее, чем в театре. У вас была такая яркая речь.
– Спасибо, – сказал Жиров. – Э…
– Зоя Павловна, – представилась старушка.
– Видите ли, Зоя Павловна, – сказал Жиров. – Я здесь в отпуске. Если вы о смерти той женщины, что умерла несколько дней назад, это компетенция местных правоохранительных органов.
– Это неправильно, Иван Иванович, – сказала Зоя Павловна. – Вы находитесь, так сказать, в эпицентре и самоустраняетесь от расследования. Так нельзя.
– Да я не самоустраняюсь, – сказал Жиров, господи, свалилась мне на голову эта миссис Марпл. – У меня и полномочий соответствующих нет.
– Я вам расскажу краткую фабулу событий, – сказала Зоя Павловна. – А вы уж решите, как вам поступить.
– Ну, хорошо, – согласился Жиров. Меланхоличное настроение улетучилось, от бабушки легко не отвяжешься, подумал он. – Рассказывайте.
– Видите ли, Виктор Петрович тут завёл натуральный гарем…
– Виктор Петрович это кто? – перебил Жиров старушку.
– Рыбин, директор санатория. Объяснение, конечно, лежит на поверхности, коллектив в основном женский, приличных мужчин всего двое: Рыбин и хирург Евгений Семёнович, но он, к сожаленью, крепко за галстук закладывает. Так что получается, что Виктор Петрович как петух в курятнике. Докторши наши возраста около сорока, такой, знаете, опасный период жизни, когда во все тяжкие понести может.
– Ясно, – сказал Жиров. – А вы до выхода на пенсию кем работали?
– Учителем математики в школе, – сказала Зоя Павловна. – До шестидесяти трёх лет лямку тянула, и дальше бы работала, но более молодые коллеги уговорили на заслуженный отдых уйти.
«Не повезло, – подумал Жиров. – И персоналу санатория не повезло, и мне не повезло».
– Сплетни разные ходят, – продолжила Зоя Павловна. – Якобы и свальный грех практикуется, не хочу эту грязь повторять. Вы поймите правильно, Иван Иванович, я не ханжа, в жизни всякому уродству место есть, в конце концов, взрослые люди самостоятельно свой выбор делают, но зачем же человека убивать.
– Не вполне понимаю взаимосвязь, – сказал Жиров.
– Сейчас поймёте, – Зоя Павловна сделала заговорщицкое лицо. – Дело в том, что покойная Наталья Степановна приходилась Рыбину женой.
– Любопытно, – сказал Жиров.
– Бывшей женой, – поправилась Зоя Павловна. – Они развелись лет восемь назад, но отношения хорошие сохранили, Наталья Степановна в санаторий регулярно приезжала на отдых. Есть у меня такое предположение, что они снова сойтись решили, у Натальи Степановны, как я поняла, серьёзные связи в Москве, я однажды случайно услышала, как они обсуждали, что Виктору Петровичу место в министерстве здравоохранения найдётся.
– Случайно? – сказал Жиров. – Какой у вас однако слух, Зоя Павловна.
– Это у меня наследственное, – без тени смущения заверила Зоя Павловна. – Вот и подумайте, Иван Иванович, с чего этого вдруг в таких обстоятельствах женщина сорока лет умирает от инфаркта. Странно, да?
– Странно, – ответил Жиров. – Но в месть обиженных дам как-то не очень верится. Как-то это больно кинематографично.
– Вы недооцениваете женскую ревность, – сказала Зоя Павловна. – Она бывает дика и страшна.
– Предположим, – сказал Жиров. – И кто же, по вашему мнению, инициатор злодеяния?
– Есть у меня подозрения, – сказала Зоя Павловна. – Давайте так поступим, вы осмотритесь в обстановке и через день-два мы с вами мнениями обменяемся.
– Давайте, – легко согласился Жиров. – У меня, соответственно, просьба, о том, что я работаю в прокуратуре, никому ни слова.
– Ни-ни, – старушка приложила пальчик к губам. – Не волнуйтесь, Иван Иванович, я понимаю, тайна следствия. За мной как в могиле, старая школа…
«Холодной водички не добавить, – Уварова смотрит на него с обворожительной улыбкой. – Для первого раза не горяча ли ванна?»
– Нормально, – Жиров улыбается в ответ.
– Постарайтесь максимально расслабиться, – Уварова переключает рычажки на небольшом пульте управления. – Через десять минут включу гидромассаж. – Она задёргивает занавеску. – Если вдруг почувствуете себя нехорошо, немедленно зовите.
«Мне хорошо!» – думает Жиров. Уварова действительно красавица, с лицом, по которому сразу видна порода, невысокая, с точёной фигуркой шатенка. «Тем не менее, работает в этой глухомани, – думает Жиров. – Даже не областной центр. Что там бабушка говорила про свальный грех? Я не против поучаствовать».
Разумеется, он воспринял страшную историю, рассказанную Зоей Павловной, как бред скучающей пенсионерки. За свою следовательскую практику Жиров множество раз слышал подобные рассказы и всегда выяснялось, что за всеми этими шекспировскими страстями не стоит ровным счётом ничего. Скорей ему стало любопытно: захолустный санаторий, до ближайшего посёлка пять километров, коллектив в основном женский и не старый, он сразу обратил на это внимание, развлечений ноль, однообразная жизнь лечебного учреждения, какие черти могут водиться в этом тихом омуте?
– Вы давно здесь работаете? – он сидит, завёрнутый в махровую простыню, тело лёгкое после проделанных процедур.
– Два года, – говорит Уварова. – Приехала вместе с мужем, он был специалист по мануальной терапии. Потом муж погиб, а я так здесь и осталась.
– Извините, – говорит Жиров.
– Да ничего, – Уварова быстрым почерком заполняет показания в его медицинской книжке. – Как ощущения, Иван Иванович? Эти процедуры непривычные для вашего организма, первое время может голова побаливать.
– Не болит, – сказал Жиров. – А отчего ваш муж погиб?
– Сам был виноват, – Уварова бросает на него быстрый и, кажется, неприятный взгляд. – Отправился с друзьями на рыбалку, здесь недалеко большой приток Камы. Мужики, как водится, выпили и перевернулись на лодке. В общем, все утонули.
– Да, грустно, извините, ради бога, ещё раз.
– Я сначала хотела уехать, – сказала Уварова. – Собиралась, собиралась, да так и осталась. Директор у нас, Виктор Петрович, очень хороший человек, заботливый руководитель, не скрою, зарплата у меня достойная. И коллектив дружный, доброжелательный.