Гера возненавидела меня с самого рождения. Мать рассказала мне, что Гера наслала в мою колыбель двух змей, которые обвились вокруг моего тела, пытаясь задушить. Но я проснулся и сам задушил их. После этого меня нарекли Алкидом («сильным»), а прорицатель Теренсий, узнав об этом случае, поведал, что я совершу двенадцать подвигов и обрету бессмертие.
Я поселился в Тиринфе[14], потому что Эврисфей боялся меня и все приказания передавал через своего вестника Конрея. Мне недолго пришлось ждать приказаний царя. И вот он повелел мне расправиться с чудовищным львом, жившим в окрестности города Немии. Я справился с его заданием и принес льва на плечах своих на царский двор. Эврисфей задрожал от одного его вида, а мне придумал второе задание – одолеть Лернейскую гидру. Это чудовище с телом змеи и девятью драконьими головами жило в болоте у города Лерна. Борьба с девятиголовой гидрой была тяжелой: я сбивал палицей одну голову за другой, а они вырастали снова. Но я рассек тело гидры, а в ее ядовитую желчь погрузил свои стрелы – с тех пор раны от них смертельны.
С радостью победителя я вернулся в Тиринф, а там вместо отдыха и вознаграждения за мой подвиг меня ждало третье задание – истребить стимфалийских птиц. Эти кровожадные существа охотились возле города Стимфала на людей и животных. Трудно мне было бы справиться с ними, но помогли боги Олимпа. Афина Паллада дала мне большой медный тимпан[15], который выковал Гефест. С этим тимпаном я должен был встать на холме, где обитали птицы, и ударить в него. А когда от оглушительного звона птицы взлетят в небо, разить их стрелами. Так я и сделал, и снова вернулся победителем. А Эврисфей тем временем придумал мне новое задание – еще более сложное. И здесь снова не обошлось без вмешательства Геры, которая решила поссорить нас с Артемидой. У нее была любимая лань, которая обитала в Аркадии и была послана ею в устрашение людям. Эврисфей повелел мне поймать ее и живой доставить ее в Микены. Целый год я гонялся за этой неуловимой ланью, пока не настиг ее в стране гипербореев. Я ранил ее и, взвалив на плечи, понес было в Элладу, но тут передо мной появилась разгневанная Артемида.
– Зачем ты ранил мою любимую лань, Геракл? Разве ты не знаешь, что я не прощаю обиды? Или ты считаешь себя могущественнее богов на Олимпе?
Я ответил прекрасной богине, что никогда не считал себя равным богам на Олимпе, а всего лишь выполняю их волю и не могу ослушаться приказания Эврисфея. Артемида, смилостивившись, простила меня, и я доставил в Микены живую лань.
Недолго мне пришлось отдыхать. В Тиринфе меня ждало новое испытание. На этот раз я должен был расправиться с хищным кабаном, который жил на горе Эриманф и наводил страх на жителей города Псофиса. По дороге я навестил мудрого кентавра Фола, который встретил меня как друга и закатил в мою честь пир. Он открыл огромный сосуд с дивным вином, благоухание которого разнеслось далеко и дошло до остальных кентавров. Это вино было их сокровенным достоянием, и они в страшном гневе напали на нас, застав врасплох, когда мы вдвоем весело пировали. Я едва справился с ними, соскочив с ложа, бросая в них дымящиеся головни, разя ядовитыми стрелами и обращая в бегство. После этого я отправился за кабаном и загнал его в глубокий снег на вершине горы Эриманф, в котором он увяз. Я без труда связал его и отнес в Микены Эврисфею, который при виде кабана чуть не умер от страха.
А оправившись, стал думать, какое бы мне дать поручение, чтобы его невозможно было выполнить. И снова ему на помощь пришла Гера. Они поручили мне отправиться в Элиду[16] к царю Авгию, сыну лучезарного Гелиоса[17], и там очистить от навоза весь скотный двор. Я осмотрел огромный скотный двор Авгия и понял – чтобы выполнить это задание обычным способом, потребуется не меньше месяца. Но боги не оставили меня и осенили правильным решением. И я предложил Авгию очистить скотный двор всего за один день, если он отдаст десятую часть своих стад. Авгий с усмешкой согласился, уверенный, что это невозможно выполнить. А я сделал следующее: сломал с двух противоположных сторон стену, окружавшую скотный двор, а затем отвел в него воду двух рек – Алфея и Пенея. Стремительные воды этих рек в тот же день унесли весь навоз со двора, а я опять сложил разрушенные стены. Я стал требовать обещанной награды, но Авгий отказался, и я ушел ни с чем; но придет время, я вернусь и отомщу Авгию.
А дальше Эврисфей решил послать меня за пределы Эллады на остров Крит, чтобы доставить ему критского быка, который был подарен царю Крита Миносу самим Посейдоном[18]. По договору между ними Минос должен был принести этого быка в жертву Посейдону, но царь Крита пожалел прекрасное животное и принес в жертву обычного быка из своего стада. Когда Посейдон узнал об этом, то сильно разгневался и наслал на подаренного быка бешенство. И вот бешеный бык стал носиться по острову, вселяя во всех ужас. Мне удалось заманить его в ловушку и укротить. Я въехал на быке в Микены, снова нагнав страх на Эврисфея. Он побоялся оставить быка в своем стаде и отпустил на волю.
Потом он дал мне новое, восьмое задание – отправиться во Фракию к царю Диомеду, у которого были кони дивной красоты и силы. И никто никогда не мог их похитить, ибо они были прикованы железными цепями в стойлах. Диомед отдавал на растерзание этим коням всех чужеземцев, попавших в его земли. Такая же участь ожидала меня и моих спутников, среди которых был Абдер, сын Гермеса[19].
Нам удалось завладеть конями и увести их на свой корабль, но на берегу нас настиг разъяренный Диомед с многочисленным войском. Я поручил охрану коней Абдеру, а сам с небольшим отрядом воинов вступил в бой с воинами Диомеда и обратил их в бегство. А Диомед пал в битве со мной. Мы вернулись с победой на корабль, но каково же было наше отчаянье, когда мы увидели, что кони растерзали Абдера! Мы устроили ему пышные похороны, насыпали высокий холм на его могиле и основали город, назвав в честь героя Абдерой. А злополучных коней доставили Эврисфею, который не придумал ничего лучшего, как выпустить их на волю. Они умчались в горы, где были растерзаны дикими животными. Такова история моего восьмого подвига.
– А что было дальше? – спросила Ипполита, не отрывая восхищенного взора от героя.
Геракл, сделав глоток вина из кубка, продолжил рассказ:
– А дальше Эврисфей придумал самое невероятное задание – доставить ему в Микены твой пояс. И опять не обошлось без участия в этой затее Геры. Эврисфей был уверен, что посылает меня на войну с амазонками, ведь иначе не добыть твой пояс. Поэтому он снарядил лучший отряд эллинских воинов во главе с героем Тесеем. И еще определил в мою свиту своего мифотворца, чтобы описать войну за пояс между эллинскими воинами и девами-стиганорами. Но я не желал войны с тобой и вообще с женщинами – это не в моих правилах, – честно признался Геракл.
– Мойры были благосклонны к тебе и на этот раз, Алкид, – ответила Ипполита. – Тебе не придется отвоевывать мой пояс, ты сам снимешь его с меня. Свой девятый подвиг ты совершишь не с оружием в руках, а на любовном ложе. И от тебя у меня родится дочь, которая станет царицей амазонок. Она будет сильной и мудрой правительницей, ибо от сильных родителей и сильной любви рождаются сильные дети.
– А если у тебя родится мальчик, то что ты с ним сделаешь? – спросил Геракл и, видя удивление Ипполиты, пояснил свою мысль. – У нас в Элладе вас называют стиганорами, и в племени вашем нет места мужчинам. А для пополнения своего племени вы вылавливаете здоровых мужчин из соседских варварских племен и предаетесь с ними в течение месяца любви. А когда от этого рождаются девочки, вы их оставляете у себя, вскармливаете молоком скифских кобыл, а мальчиков не оставляете в живых.