Он остановился, вздохнул и нахмурился.
— Я думал моя Кэти знает об этом и догадывается, что она значит для меня. Ведь ты у нас первая девочка.
Я бросила на него обиженный, недовольный взгляд и произнесла, запинаясь:
— Но если у мамы родится еще девочка, ты будешь говорить все это ей, а не мне!
— Неужели?
— Да, да! — зарыдала я, готовая кричать от переполнявшей меня ревности.
— Ты наверняка будешь любить ее больше, потому что она будет маленькая и хорошенькая.
— Наверное, я буду любить ее также, как и тебя, но не больше.
Он протянул ко мне руки, и я больше не могла сопротивляться. Он обнял меня, и я прижалась к нему так сильно, как только могла.
— Тсс-с, тише, — успокаивал он меня. —Не плачь, не надо так ревновать. Мы ни в коем случае не будем любить тебя меньше. И, кроме того, Кэти, настоящие дети гораздо интереснее кукол. У твоей мамы будет столько забот с ними, что она собирается просить тебя помочь ей. Когда я буду вдали от дома, я буду лучше себя чувствовать, зная, что моя маленькая дочка помогает всем нам жить легче и лучше.
Он поцеловал мою залитую слезами щеку.
— Теперь открой эту коробку и скажи мне, что ты думаешь о том, что там внутри.
Перед тем как развернуть подарок, я покрыла его лицо дюжиной поцелуев и обняла его с медвежьей силой, чтобы возместить свои недовольные взгляды. В красивой коробке находилась музыкальная шкатулка, сделанная в Англии. Когда играла музыка, балерина, одетая в розовое поворачивалась перед зеркалом.
— Это шкатулка для хранения драгоценностей, — объяснил отец, надевая на мой палец изящное золотое колечко с красным камнем, который он назвал фанатом. — Как только я увидел шкатулку, я понял, что к ней должно прилагаться это кольцо. И сейчас я дарю его тебе и клянусь, что всегда буду любить мою Кэти чуть-чуть больше других дочерей, пока она об этом никому не скажет. Не плачь больше, Кэти, потому что твой отец всегда говорил, что для всего есть свои причины и у всякой проблемы есть решение, а теперь я стараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы улучшить наше положение.
Перед обедом отец вбежал в столовую, чтобы сообщить нам с братом, что он собирается отвезти мать в больницу.
— Вы только не волнуйтесь, все будет в порядке. Слушайтесь мисс Симпсон, делайте уроки и через несколько часов вы узнаете, кто у вас появился: братики, сестрички или и то, и другое.
Он вернулся только на следующее утро: небритый, усталый, в помятом костюме, но со счастливой улыбкой на лице.
— Угадайте, мальчишки или девчонки?
— Мальчишки, — выпалил Кристофер, давно мечтавший о товарищах для спорта и игр.
Я тоже хотела, чтобы родились мальчики. Тогда, может быть, внимание отца не переместится с меня на младшую дочь.
— Мальчик и девочка! — с гордостью проговорил отец. — Самые хорошенькие малышки, какие только существовали когда-нибудь на свете. Одевайтесь, и я отведу вас, сами убедитесь.
Я неохотно отправилась с ним, но и в больнице с нежеланием позволила ему поднять себя на руки, чтобы я смогла заглянуть в окно палаты и увидеть двух младенцев, которых держала на руках медсестра. Они были такими крошечными! Их головы были не больше яблока. Маленькие кулачки молотили воздух. Один визжал, как будто его кололи булавками.
— Ах, — вздохнул папа, прижимая меня к себе и целуя в щеку. — Господь так добр ко мне! Он наградил меня еще одним сынком и дочерью, такими же чудесными, как и первые.
Я думала, что возненавижу их обоих, особенно крикливую девочку, которую родители назвали Кэрри, она вопила и плакала гораздо громче тихого малыша по имени Кори. Ведь как следует выспаться ночью стало практически невозможно — они находились в соседней со мной комнате.