Иван перебил её мысли:
– На сегодня всё, – сказал он, положив аккуратно дрова к печке, – Дрова и растопку приготовил.
– Отдыхай, – коротко ответила Северина, – Я тоже лягу спать. Люде постелено.
– Завтра оставайся с дедом, а я схожу к сеткам с Людой. Теперь я и сам научился их находить. Метели не было, должны остаться прошлые следы, а потом надо идти в лес. Люда сама изъявила желание прогуляться, иначе она тут заскучает по дому. Твоя задача её одеть.
– Оденем. Только не рано ли ты стал водить молодых девушек на рыбалку?
– Я могу не ходить, – обиделся Иван.
– Я же пошутила. Сама бы пошла, но лучше останусь с дедом. А вот в лес идти ты один не справишься, не найдёшь все наши ловушки, а идти надо. Вернёшься с озера, подумаем, как лучше поступить.
– Так и сделаем. Как решишь, так и будет.
Утром медсестра заявила, что пойти сможет только после того, как поставит капельницу. Она работу свою выполняла и всю ночь изредка поднималась проверить состояние Завьялова. Люда, быстро позавтракав, занялась непосредственными обязанностями, а Жуковы готовили ей рыбацкую одежду.
– В этих рукавицах руки не отморозишь! – Северина показала ей большие меховые рукавицы.
– Эти рукавицы мне будут как раз до локтя.
– Ничего, главное, чтобы было тепло.
Иван ждал во дворе, приготовив санки, верёвку и запасные сетки. Тучка вертелась у ног, предчувствуя прогулку.
– Запрячь бы тебя в санки, чтобы тоже трудилась, а не бездельничала. Рыбу любишь, значит, должна трудиться!
Про рыбу он сказал не зря, вспомнив, как Тучка её ела, когда ловили неводом. Среди другой рыбы в улове попадались ерши. Иван ради шутки кинул тогда собаке ерша, думая, что она побоится взять его в зубы, а того, что произошло, он никак не ожидал: Тучка проглотила ерша целиком, как будто его и не было. Тогда стали дурачиться все: кидали ершей собаке и Завьялов, и Северина, и Иван. Участь ершей оказалась точно такая: Тучка проглатывала их целиком. Побоялись рыбаки, что перекормят собаку и перестали рыбу ей кидать.
Через некоторое время вышла на крыльцо медсестра, похожая на космонавта в скафандре.
– Ничего, – сказал Иван, – Главное – не замёрзнуть. На озере всё продувается насквозь. Иди за мной, по следам идти легче.
Они без труда нашли нужные лунки. Иван привязал верёвку к концу сетки и сказал:
– Пойдём к другому концу вынимать рыбу.
– И я тоже буду вынимать? – спросила Люда.
– Без проблем, если сможешь. Работать надо голыми руками, без рукавиц.
Улов в этот раз оказался несколько меньше, чем в прошлый раз, но всё же попало хорошо.
– Вот это улов! – сказала Люда, – Вот это мы наудили! У нас такую рыбу в магазине не продают.
– Откормим мы тебя здесь, коллеги не узнают. Завтра будем кушать рыбу и дичь. На фигуру эта пища никак не влияет.
– Смотри, какие зубы! – показала пальцем Люда на разинутую пасть щуки.
– Ты палец ей не показывай, откусит, не успеешь и глазом моргнуть, никакая медицина не поможет!
Люда боязливо отдёрнула руку.
– Если хочешь, можешь потрогать сига, он безобидный, не кусается и ведёт себя прилично. А вообще иди к верёвке, будем затягивать сетку обратно. Ты будешь потихоньку тянуть, а я буду здесь направлять. В лунку не провались! – крикнул Иван вслед уходящей медсестре.
Когда поставили сетку обратно, Иван сказал:
– Ты настоящий рыбак! Работала хорошо. Сейчас надо проверить ещё одну сетку, выдержишь?
– Мне очень интересно.
– Интересно, тогда пойдём работать, а потом домой.
– Хорошо живёте! Рыба свежая всегда рядом и бесплатно.
– У нас коммунизм в отдельно взятой ячейке общества уже наступил: «От каждого по способностям, каждому по потребностям!» Слышала о таком принципе построения коммунизма?
– Это мы проходили в школе. Нам ещё картинку из «Крокодила» показывали, как отдельные клерки шагают в коммунизм с большой ложкой.
– Сегодня ты тоже в коммунизм шагнула, а ложку мы дадим! – пошутил Иван, – Не обижайся, я шучу. Должна сама видеть, что без труда ничего не бывает. Ловить рыбу, лёжа на диване или сидя в кабинете, люди ещё не научились. Только трудом можно чего-то добиться! Пойдём обратно, нас уже заждались.
– Я бы лучше работала у вас, чем в больнице. Там каждый день одно и то же, а здесь свежий воздух, природа. Красота!
– Кроме красоты надо топить каждый день печки, убирать снег и ездить в город за продуктами. Одной рыбой питаться не будешь.
– Всё равно здесь хорошо!
Когда рыбаки подошли к дому, баня топилась, извергая клубы белого дыма из трубы. У калитки встретил кот. Он-то уж знал, что ему от улова тоже кое-что перепадёт! Даже ворона сегодня оказалась на своём привычном месте на сосне у калитки. Произнеся своё обычное «Кар-р», она опустилась, перелетев на нижнюю ветку. Этот нахлебник тоже чувствовал, что без обеда сегодня не останется.
Люда ушла переодеваться и делать очередной укол Николаю Николаевичу, а Северина готовилась кормить рыбаков.
– Иван, на еду почисти рыбины две-три, а остальное можно заморозить.
– Я так и сделаю. Сейчас рыбу сразу почищу, а уж потом будем обедать.
За столом Люда не умолкала, делясь полученными впечатлениями. Она за свою короткую жизнь никогда не была на рыбалке и уж точно никогда не видела, как прямо из-подо льда вынимают живую рыбу. Рыбу она раньше видела в виде небольших кусочков, которые дают в столовой на обед. Щуку пробовать приходилось, а вот сига на озере видела впервые. Такой рыбы в магазине никогда не было. Она знала три сорта рыбы, которая иногда продавалась в магазине – это килька в томатном соусе или солёная, мойва и путассу. На путассу с её заработной платы денег хватало, а треску покупала по большим праздникам.
Треска иногда тоже появлялась, но как-то быстро заканчивалась: то ли её было мало, то ли слишком быстро раскупали. Ещё она слышала о сороге, ершах и окунях, которых разрешалось ловить повсеместно, но, в которых, кроме костей и чешуи ничего не найти, если они не крупные, а мелкие. Остальная рыба для рыбаков почему-то запрещена. Поговаривали, что она является стратегическим запасом, который надо хранить, но до каких пор хранить, никто не уточнял. Так и хранили рыбу, насколько помнила Люда, ещё при жизни деда, пока живы были родители и вот теперь. Но сейчас она увидела, как ловят настоящую рыбу вопреки всем запретам и инструкциям коммунистов. Она, имея начальное образование, понимала, что люди, живущие у реки и леса, должны пищу добывать для семьи сами, своим трудом, но она никак не понимала то, что для людей всё запрещают, а для браконьеров в виде чиновников разного ранга никаких запретов нет. Они это делают, окружённые охраной и в окружении таких же чиновников, отвечающих за охрану рыбных запасов.
Эта идеология, которую в школе не преподают, не укладывалась в её молодой голове. А как же людям, живущим в лесу, далеко от магазинов, питаться? Или вместо пищи изучать несуразные законы, запрещающие жить, как жили деды и прадеды?
А грандиозные стройки? Невооружённым глазом видно, что все предприятия, вредные для окружающей среды, стараются разместить на берегах водоёмов, чтобы использовать чистую воду и сливать в водоёмы токсичные отходы целлюлозных комбинатов, нефтяных хранилищ и прочих убийственных для окружающей среды комбинатов. Для этого действа запретов нет! На массовую гибель рыбы смотрят, как на некоторые издержки производства. Разве сравним такой ущерб с ловом рыбы простыми рыбаками!? Эти крамольные мысли роились в Людиной голове, но высказать их вслух она боялась. А вдруг неправильно поймут? Высказывать вслух, значит, идти против существующих законов.
– Иван, а в лес вы меня возьмёте? – спросила Люда.
– Ты хочешь выведать все наши секреты? – в шутку спросил Иван.
Люда смутилась. Она к шуткам Ивана ещё не привыкла. Воспринимала их, как упрёк.