Эта необъятность делала ее маленькой, смиренной и… еще более одинокой, чем всегда.
Всю свою жизнь Алекс была одинока. Даже в приюте в Ла-Нете среди пятидесяти таких же, как она, сирот. Подруг у нее никогда не было: девочки приходили и уходили – кого-то удо-черяли, кого-то забирали родственники, а кого-то переводили в другие приюты.
Алекс попала в приют в возрасте восьми лет после смерти матери, которую унесла в моги-лу долгая, затяжная пневмония. Алекс с трудом сходилась со своими сверстницами, но, когда те, к которым она уже успевала привыкнуть, уходили из приюта, чувствовала себя покинутой, ни-кому не нужной и еще более одинокой. В конце концов она обрела себя на приютской кухне, где были рады добровольной помощи. Там, в ежедневных трудах, чувство одиночества притупилось и постепенно отступило.
– Теперь у меня есть ты, Сахарок. Ты-то меня не покинешь, правда? – Она погладила пу-шистую шерсть, кот от удовольствия зажмурился. – Кстати, я не сказала мистеру Эдему, что нас двое. Надеюсь, он не рассердится.
Через полмили каменистая дорога круто свернула направо. Миновав мостик без перил, де-вушка оказалась перед неким подобием арки. Поверху вилась надпись: «Эдем Райский Сад», кованые буквы обрамляло примитивное изображение змея.
– Однако я совершенно не так представляла себе райские кущи. Не скажу, что здесь плохо, но что-то не видно ни одной яблони. Наверное, зачахли после грехопадения…
Алекс улыбнулась собственной шутке и въехала под арку. Полмили спустя на вершине очередного холма она уперлась в ворота.
Притормозив, Алекс осмотрелась.
– Ни души. Надеюсь, хозяева не рассердятся, если мы въедем без стука?
Кот посмотрел на хозяйку и заурчал.
Проехав ворота, створки которых легко распахнулись на хорошо смазанных петлях, Алекс выскочила из машины, аккуратно закрыла их и только тогда двинулась дальше. Подобные воро-та ей встретились еще дважды. У подножия крутого склона девушка услышала слабый окрик.
Оглянувшись, она заметила хозяина ранчо, скакавшего галопом на вороном жеребце спра-ва от машины. Алекс затормозила и опустила стекло.
Можно было подумать, что этот парень родился в седле! В своей черной шляпе, потертых джинсах и стоптанных сапогах он казался призрачным пионером Дикого Запада, каким-то чудом явившимся из прошлого века. И странное чувство: они встретились пару дней назад, но кажется, будто знакомы всю жизнь.
Хэнк оглядел ветхий ярко-желтый «фольксваген». На заднем сиденье были навалены ко-робки и сумки, а через лобовое стекло на него в упор смотрел рыжий одноухий кот.
Сдвинув на затылок шляпу, Хэнк заглянул в салон и сразу встретился с теми самыми золо-тистыми глазами, которые не давали ему уснуть последние две ночи.
– Привет! Похоже, я не сбилась с дороги.
Хэнк кивнул.
– Мое почтение. Рад видеть вас так скоро. А я-то думал, что вы приедете в лучшем случае завтра.
Она покачала головой, и полуденное солнце заиграло в ее распущенных волосах.
– Зик загодя достал необходимую деталь. Я отправилась в путь, как только он затянул по-следнюю гайку. – Она помедлила. – Спасибо за деньги на ремонт машины.
Он пожал плечами.
– Не за что. Ведь вы их отработаете.
– Откуда вам было знать, что я не сбегу в Калифорнию?
– А вы хотели?
– Нет, но всякое бывает.
– Ну что теперь переживать – было бы, не было… Тут и от того, что есть, голова идет кру-гом. – Он осмотрел содержимое ее машины. – Здесь все ваши вещи?
Она кивнула.
– Все, чем я владею.
Хэнк хотел что-то сказать, но тут подал голос кот. Алекс почесала его за ухом.
– Да, совсем забыла, со мной кот. Надеюсь, вы не против? Он домашний и очень чисто-плотный.
– А мышей ловит?
– Еще как.