– Тут у него вырвался нервный смешок. – Но моя мать замечательный человек. Она лучше всех. – Он вздохнул. – Ну что ж. Думаю мне пора заканчивать. Мне дали всего минуту, чтобы постоять возле тебя. Приду попозже.
Мне обещали потом разрешить побыть подольше. Я добьюсь этого. – На секунду тепло и давление на ее руку усилилось. – Ты должна выкарабкаться, Кейт.
Ты нужна Джою. – Голос немного прервался от волнения. – Мне тоже нужно, чтобы ты выкарабкалась.
Ты даже не представляешь, как мне это нужно.
Потом Голос пропал, растворился, исчез… и ее беспокойство тоже пропало. Теперь Кейт определенно знала, что ей нельзя переходить порог, пока она не наберется сил. Голос позаботит-ся о Джое, а это – самое главное.
Когда вечером Рик пришел в блок интенсивной терапии, его остановили на сестринском посту.
– Добрый вечер, мистер Макнил, – поздоровалась с ним хорошенькая блондинка.
– Привет, Диана. – Он вопросительно кивнул на бокс, где лежала Кейт. С поста были вид-ны все палаты. – Есть какие-нибудь изменения?
Она взглянула на него, потом в сторону палаты.
– Ну-у…
– Она пришла в себя? – быстро спросил он.
– Нет, нет. Только, кажется, ей стало чуточку легче после вашего утреннего посещения.
– После моего посещения? Правда? – Когда Диана утвердительно кивнула, он спросил:
– Значит, все будет нормально?
Сестра заколебалась.
– Больше ничего не могу вам сказать, кроме того, что говорил вчера вечером дежурный врач. Травмы головы непредсказуемы. Она стала спокойнее, а это означает или то, что она нахо-дится в более глубокой коме, или то, что раньше се что-то подсознательно беспокоило, а теперь перестало и она решила не бороться за жизнь, что сейчас необходимо. Теперь нужно только ждать и смотреть, что будет.
– Ждать и смотреть, – пробормотал Рик. – Кажется, это выражение здесь любимое.
– Извините. Я только…
– Все в порядке, Диана. Я знаю, что ты не станешь напрасно обнадеживать. – Он взглянул на часы, висевшие перед ней на стене. – Можно я сейчас побуду подольше? Целый час, отведен-ный для посещений?
Она улыбнулась.
Пока Рик шел к боксу Кейт, его шаги скрадывало специальное покрытие.
Ничего не изменилось после его утреннего посещения. Кейт Барнет по-прежнему непод-вижно лежала под простыней. Та половина лица, которую он видел, казалась сделанной из чис-тейшего белого мрамора. Не шевелился ни один светлый волосок на голове. Изменения, о кото-рых говорила сестра, были не заметны глазу, их отмечали только аппараты, регистрировавшие каждый вдох и каждый удар сердца.
Рик подошел к ней и медленно и осторожно накрыл ее ладонь своей, чтобы не задеть труб-ку.
– Тебе становится легче, Кейт, не так ли? Ты больше не станешь ускользать от нас? Голос Джоя придал тебе сил, разве нет? – Он подождал, надеясь услышать тот низкий безжизненный голос, который звучал у него в мозгу вчера вечером. Но ответом было молчание. Он нахмурился, понимая, что ему тогда только показалось. Но все-таки… Рик тряхнул головой и вздохнул. – Тебе очень долго давали обезболивающие. Даже не сутки, так? Рик смотрел на классические черты ее лица, покрытого синяками и ссадинами. Кто ты, Кейт Барнет? Я слышал, что не происходит ничего, что не должно произойти. И каждый раз, когда мы делаем выбор, это должно иметь смысл. Если все так, почему я помогаю тебе? Какой толк в том, что ты лежишь здесь, в больнице? – Он легонько провел указательным пальцем по ее носу, по скуле, по ресницам и по подбородку. – Ты так молода и красива. И ты такая замечательная мать. Я потрясен твоим сыном. Он такой смышленый. Моя мать говорит, что не встречала еще ребенка, у которого была бы такая взрослая речь, как у Джоя.