Кошмарный сон. Медленно возвращалось ощущение пространства и времени. Государь огляделся: все тихо и спокойно, от дуновения ветра трепещет в светильнике огонек. Необъяснимое тревожное чувство охватило Тиграна. Весь в холодном поту он выглянул в окно. Южная ночь. Внизу, в долине, лежит спящий город, а вокруг него амфитеатром раскинулись поля, сады и виноградники.
Наступило утро. Тигран верхом на лошади следовал в храм бога Тира. Его сопровождали царедворцы и охрана. По пути царь тесно общался с губернатором столичной области Арзанена Барзапром, имевшим титул великий бдешх (правитель большой области).
– Я не хочу, чтобы об армянах думали только как о воинах-завоевателях. Мой народ – созидатель, он творец величественных городов, – говорил Тигран.
– Твой дворец, о великий, по красоте соперничает разве что с дворцом Дария I в Персеполе, к несчастью, сожженного Александром Македонским по прихоти женщины, – отозвался Барзапр.
– Дворец Дария жаль, но женская прихоть – не только затейливая фантазия, но и стимул, побуждающий мужчин к действию.
– На мой взгляд, – скупо проронил бдешх, – женская прихоть – тяжелое бремя расходов.
Величие и роскошь дворца Тиграна поражали воображение. Архитектура большого монументального здания с чудесными изваяниями и множеством надписей на разных языках подчинена одной идее – возвеличиванию царя царей. Античные капители уживались с изумительными армянскими каменными узорами, рельефные фризы изображали богов, героев, львов и орлов, колонны и двери имели золочение – все должно подчеркивать значимость царя.
– Что нового в Арзанене? – поинтересовался Тигран.
Барзапр отвечал:
– Мы стали добывать нефть.
Тигран удовлетворенно кивнул. Черная жидкость, которую персы использовали для обрядов огнепоклонничества, оказалась не так проста. Еще не все ее секреты раскрыты, но армяне уже применяли нефть в качестве вяжущего материала в строительстве, а также как зажигательную смесь. Врагам не нравилось, когда с крепостных стен их обливали горящей нефтью.
– Что ж, противник не дремлет, готовь ему сюрпризы, – сказал Тигран.
Дворец и город окружали толстые и высокие крепостные стены из тесаных базальтовых глыб, точно пригнанных, скрепленных железными скобами и бронзовыми шипами с заливкой из свинца – для защиты от землетрясений. В стенах много ниш с конюшнями и складами вооружения и продовольствия.
– Я основал этот город в центре державы, чтобы влиять на огромные территории вокруг, – говорил царь.
– Да, государь. Твоя столица – оборонительный пост, но контролирует и торговые пути, – охотно подтвердил губернатор.
Тигранакерт продолжал строиться. Царь стремился сделать свою новую столицу центром армянской цивилизации. Население формировалось способом, принятом тогда в мире, – в город переселяли чужестранцев из завоеванных государств и городов, однако прослышав о богатстве и красоте столицы Тиграна, много людей в поисках лучшей доли сами приходили в его столицу из разных уголков Малой Азии. И что интересно: все вдруг начинали говорить по-армянски.
– На днях я заключил договор с кочевыми арабскими племенами об охране торговых путей на юге, – поделился новостью царь.
– Неужели арабы будут взимать таможенные пошлины в пользу твоей казны? – искренне удивился собеседник.
– Да! Они сразу поняли, что торговля более увлекательное занятие, чем война.
Миновали строящийся театр в греческом стиле.
– Государь, зачем нам греческий театр? – недоуменно поморщился Барзапр.
– Греция, мой друг, создала мудрость мира, а ее искусство, украшая жизнь, постепенно проникает в армянскую среду. Мне претят суетность и невежество, разрушающие красоту.
Процессия царя приблизилась к храму, все спешились. Тигран, взойдя по девяти ступеням, вошел внутрь. В зале полумрак. Лучи солнца, проникая из оконцев в потолке, игрой света и тени усиливали впечатление от нехитрого убранства святилища. В зале витали благородные ароматы и дурманящие испарения лавра. Лучик золотисто‑желтого цвета падал на мраморную статую Гермеса, привезенную Тиграном из похода в Финикию, и словно оживлял ее. Гермес – греческий бог торговли и проводник душ умерших в подземное царство, но в армянском царстве его отождествили с богом Тиром.
Главный жрец поклонился царю:
– Государь, ты прислал храму много даров. Богу Тиру сегодня принесли в жертву белого быка.
Бог Тир являлся писцом верховного бога армян Арамазда. Высоко, в обиталище богов, Тир записывал повеления Арамазда в отношении каждой человеческой жизни. Его храмы пользовались великой славой за прорицания и толкования снов, вот и царь пришел в храм истолковать свой сон. Жрец подвел владыку к стоявшим у алтаря в экстатическом состоянии семи жрецам-толкователям. Один из них сказал:
– Тир записал твои деяния, государь. Я читаю их на твоем лбу.
Другой произнес:
– О великий, Тир навеял тебе сон, открывающий будущее.
Третий попросил:
– Государь, поведай свой сон, мы объясним его значение.
Царь желал знать, что ждет его и хотел получить руководство в делах. В этом храме собраны лучшие толкователи снов, и Тигран поведал им приснившийся сон, повергший его в смятение. Жрецы слушали владыку с бесстрастием мудрецов, а когда тот закончил, монотонно заговорили один за другим:
– Бог Тир открывает нам твое ночное видение.
– Тебя посетили духи, они, и только они питают склонность появляться в облике змей или драконов.
– Тебя мучает вопрос: «Что будет после тебя?» Тир предупреждает: «Опасность грозит твоему царству».
– Пробудились драконы‑вишапы, заточенные твоим дедом в пещере на горе Арарат. Теперь оковы, видимо, пали. Из горы выходят черный дым и языки пламени, иногда земля трясется.
– Ты, Тигран, призван одолеть драконов-вишапов. Это – твоя личная война.
– Ты победишь или умрешь.
– Не бойся, драконы не выносят железо, огонь и молнию.
Сказав это, семеро жрецов умолкли и опустили глаза. Тигран, переполненный чувствами, пытался что‑то спросить, но главный жрец, поклонившись, произнес:
– Это все, что мы видим, государь. Скоро ты встретишь человека, обладающего магическим знанием, и он откроет тебе больше; возможно, даже предскажет предзнаменования и божественное откровение.
Со смешенным чувством тревоги и просветления Тигран покинул храм.
Сердцем города был базар, живший по своим законам и правилам. Базар не терпел вмешательства властей и всегда играл особую роль, так как вокруг него складывалась вся жизнь местного населения. Где процветает торговля, там процветает государство. Дворец царя располагался подальше от шума и суеты, на самой окраине города, а базар Тигранакерта, окруженный жилыми кварталами, соседствующий с государственными и религиозными зданиями, подпитывался энергетикой народа. Город получал с базара еду, вино, специи, ткани, ювелирные украшения, торговые сделки, новости и сплетни. Это место поражало обилием рас, одежд и нравов, на каждом углу звучала армянская, греческая, персидская, арабская, арамейская и латинская речь. Восточный базар не только место торговли, но и пространство активного общения.
На осле едет старик. Молодой торговец вином, увидев его, кричит:
– Отец, подъезжай, попробуй моего вина!
Старик подъехал, в чашу ему налили вина.
– Мое вино лучшее в городе! – громко, чтобы слышали все вокруг, кричит торговец и тут же предлагает тост: – Выпьем за здоровье твоего осла, за его большие глаза и длинные уши!
Завсегдатаи смеются.
– Отец, скажи тост! – еле сдерживая смех, предлагает торговец.
– Что мне сказать? – озорно улыбается старик. – За здоровье моего осла! Слушай, осел, оказывается, в этом городе у тебя такой славный друг, а ты мне ничего о нем не рассказывал…