– Ну, а утром-то что? – Тоже почему-то шепотом спросил Петр Петрович, удивленно покачивая головой.
– А что ж утром? Встал засветло, ружье снарядил, оделся, я ему еще и рюкзак помогла собрать. Сказал, что на охоту с Вами, Петр Петрович сговорился. В воскресенье до обеда обещал возвернуться. И уехал.
– Уехал? – удивился Петр Петрович. – Это на чем же?
– Так на нашем Москвичке. – Пояснила Марфа Ивановна.
– Ох, неспроста это! – Еще более удивился Петр Петрович. – Он же сроду на своей машине на охоту не ездил. Все к кому-то подсаживался.
– Да уж, берег машину. Хозяин! – согласилась Марфа Ивановна. – И то сказать, ей почитай шестьдесят лет скоро будет…
Петр Петрович молчал, что-то обдумывая.
– Я до воскресного вечера спокойна была, а когда к ночи не явился, тут уж только обеспокоилась. – Продолжила свою горькую повесть Марфа Ивановна. – В понедельник с самого утра Ирочке позвонила. Тут она меня и огорошила, что ни на какую охоту Вы и не собирались даже. Два дня, мол, в Администрации без продыха работали все, кроме моего Порфирия Ивановича. Ох, чаю я, не обошлось тут без нечистой силы!
Марфа Ивановна истово перекрестилась на висевшую в Красном углу икону.
– Не иначе, как она его в Вашем облике на беду заманила. И куда ж она его, родимого, завела-а-а? – Вновь взрыдала безутешная супруга.
– Да, странное дело. – Отрешенно заметил Петр Петрович.
Потом решительно встряхнул головой, отгоняя какие-то мысли:
– Ну, вот что Марфа Ивановна, не горюй, отыщем мы твоего Порфирия Ивановича. Я сам лично со своим Спикером буду искать. Я уже кое-кого с полиции и военкомата задействовал. Только ты вот что. – Замялся Петр Петрович. – Дай-ка мне, какую-нибудь вещицу Порфирия Ивановича.
– А какую же? – встрепенулась, ободренная Марфа Ивановна.
– Картуз его, что ли. Это чтобы Спикер след взял. – Пояснил Петр Петрович.
– Ох, Петр Петрович, век буду за Вас молиться! – благоговейно скрестив руки на пышной, выпирающей из халата, груди, запричитала Марфа Ивановна.
– Ну, ладно, ладно. Неси картуз-то. Не время разговоры разговаривать.
– Давай-ка, Леша, смотаемся для начала на базу. – Хмуро скомандовал Петр Петрович.
– Как скажете, – согласился Леша.
Ехали молча. Только из багажника доносилось недовольное повизгивание и лай Спикера. Вскоре асфальт закончился, началась грунтовка, машина въехала в лес.
– Эх, надо было все же ружьишки прихватить, – вздохнул Егор Андреевич, оглядывая перелески.
Петр Петрович только удивленно покосился на него, сурово подняв бровь.
– Да нешто мы без понятия… – засмущался Егор Андреевич. – Это я так, к слову.
– Не до охоты теперь, – строго сказал Петр Петрович. – На поимку дезертиров едем. А потому попрошу отнестись к этому мероприятию с полной ответственностью.
Вскоре Лэнд Ровер подкатил к базе, которая находилась на берегу небольшого лесного озера. Это был огромный домина в два этажа, сложенный из гладко обструганных бревен, обрамленный резными наличниками на окнах и по гребню крыши. Дом был в стиле терема, идеально дополняя сказочный пейзаж. Кроме главного дома были еще и придворовые постройки, срубленные в том же стиле, но меньших размеров. За одной из них, похожей на баню, стыдливо притулился старый, обшарпанный трактор.
Все степенно вылезли из машины и столпились на крыльце. Дверь оказалась запертой. Колотили с полчаса, пока, наконец, дверь не открылась, и на пороге показалась встрепанная, миловидная брюнетка лет около 40 в откровенном для этого времени суток халатике, едва прикрывающем ее прелести.
– Ой, какая неожиданная приятность! – пророкотала она, радуясь гостям. – Милости просим! Проходите, проходите, гостюшки дорогие!
– Что так долго не открывала? – недружелюбно поинтересовался Петр Петрович, входя в дом. Вслед за ним потянулись и остальные.
– Так я прилегла на минутку, и…Вы бы хоть позвонили заранее, – извинялась она перед гостями.
– А-а, теперь вот так у нас работают? По звонку?
– Спикера выпускать? – Угрюмо поинтересовался Леша.
– Погоди. Пусть посидит. Может, скоро поедем. – Распорядился Петр Петрович, проходя в огромный зал-столовую.
Он отвел хозяйку в сторонку:
– Ох, Аглая, смотри, доиграешься! Ладно, ты скажи лучше, гости к тебе не наведывались?
– Когда? Кто? – Испугалась Аглая. – Да не верь ты никому, Петр Петрович, все это – сплетни! Завидуют, что работу хорошую нашла, вот и оговаривают, подсидеть норовят…
Она доводилась Петру Петровичу родней по жене, потому и обращалась к нему запросто, по-родственному.
– На этих выходных никого не было? – Прервал ее Петр Петрович.
– На выходных? Нет, ни одной души. Сижу тут одна-одинешенька, скоро и разговаривать разучусь… – Пожаловалась Аглая.
– Так уж и одинешенька? – усмехнулся Петр Петрович. – А выстрелов в лесу в эти дни тоже не слышала?
– Нет, ничего не слышала. – Задумчиво покачала головой Аглая, словно вспоминая. – А что случилось-то?
– Охотники у нас пропали. Боюсь, как бы не заблудились.
– Это кто же такие? Не из наших? – полюбопытствовала Аглая.
– Наши.
– Да что зря беспокоиться? Я уж думала, кто из области. А наши-то отыщутся! – Беспечно махнула рукой Аглая. – Они тут каждую тропку знают.
– Не скажи. Они еще в воскресенье обещались вернуться, а сегодня – вторник. И самое странное, что на субботу работа большая была обозначена, а они вместо того на охоту вдруг сорвались. Да все, как один сказали, что вроде как по моему распоряжению. Такое мероприятие сорвали! И ведь что интересно, самые ответственные работники!
– Кто ж такие-то?
– Мои замы – оба. Военком, прокурор, начальник полиции, директор Колледжа, Главврач ЦРБ и с ними завхоз мой, Порфирий Иванович.
– Ох, божечки мои! – Испуганно схватилась за голову Аглая. – Слава Богу, хоть мой не с ними.
– Не с ними, – успокоил ее Петр Петрович. – Только смотри, не сболтни кому. Это я тебе уж так, по-родственному. Ну ладно, собери-ка нам на скорую руку что-нибудь перекусить.
На столике у окна почти тут же запыхтел электрический самовар. А вскоре и на огромном столе развернулась скатерть-самобранка, заманивая зеленью, красной икоркой, балычком… Центр стола украсился коньячком и водкой.
– Ну, вот этого нам сегодня ни-ни, – категорически заявил Петр Петрович, выразительно взглянув на своих спутников.
– А может, хоть по рюмашечке? – искушала Аглая.
– Я сказал нет! – Как отрезал Петр Петрович. На что все остальные только горько вздохнули, шумно проглотив набежавшую слюну. – Мы здесь по другому поводу. Веди сюда, кого ты там скрываешь. Еще и его спытаем…
– Петр Петрович, это совсем не то, что Вы думаете. Это мой сродственник. Навестить приехал. Я, как Вы приказали прошлый раз, чтобы не устраивала… – взмолилась Аглая.
– Хватит трещать. – Прервал ее Петр Петрович. – Веди своего сродственника. Может, он что видал?
Сродственник оказался дюжим блондинистым парнягой, лет 30. Перед большим начальством, он заробел до икоты, но после стакана водки, икота вместе со страхом исчезла. А после второго стакана у него, наконец, и язык развязался. «Сродственник» поведал:
– Как раз надысь…
– А точнее? – переспросил Егор Андреевич.
– Не далее, как третьего дня.
– В субботу, что ли? – уточнил Семочкин.
– Я и говорю, третьего дня, – подтвердил сродственник. – Я как раз к тете Аглае ехал, а тут через Борщовку мимо меня Москвичок, а за ним – аж семь иномарок!
– Каких именно марок? – строго спросил Егор Андреевич.
– Да кто ж их разберет? – искренне удивился парень. – Москвичок-то я сразу определил. У моего деда такой же – 412-й. У нас из-за него все дядья передрались. Кому, вишь, достанется…
–А откуда же ты знаешь, что это были иномарки? – перебил его Егор Андреевич.
– Так на них не по-нашему написано.– Пояснил парень
– Ну, ладно, куда эти машины поехали?– нетерпеливо перебил Петр Петрович.
– Я и говорю, через Борщовку, значить, промчались. Еще меня с трактором чуть не свалили. А когда я уже выехал из Борщовки, машины эти самые на краю леса стояли, и мужики с ружьями вокруг них толпились, разгружались, значить. Я сразу и догадался, что на охоту приехали. Только охоты там нет никакой! Нет там зверья! В той стороне одно Гнилое болото, значить, и есть. Наши деревенские туда отродясь даже по грибы не ходят. Гиблое место, никудышное! Болото, оно и есть болото. А еще бабки болтают, что там чудище зеленое живет. И глаза у него красные!