Девушки снова обнялись. Словно порывистые бабочки, белая и черная, юные беззаботные мотыльки, они до недавнего времени лишь легко порхали, без всяких забот. В кратчайший срок беда превратила одну из них в бездомную беглянку, а вторую избавила от детской наивной уверенности в том, что у тех, кого она любит, все всегда будет хорошо.
– Ты сильная, я всегда это знала! – с жаром воскликнула Луиза.
– Я стараюсь. На самом деле особой моей заслуги в этом нет. Просто свалившиеся на голову беды и заботы не дают времени на глупости и пустые страдания.
– Я понимаю. И стыжусь своего эгоизма, – опустила глаза Луиза. – Тебе и так трудно приходится, а ты еще и меня утешаешь. А ведь я остаюсь дома, и у меня все в порядке.
– Все могло быть и хуже, – попыталась улыбнуться Бланш. – Я достаточно взрослая, успела получить образование, у меня было беззаботное детство и любящие родители. Я знаю, что в отношении ко мне родных по матери нет никакой моей вины. Зато у меня есть такой замечательный друг, как ты… – Девушка задумчиво и с надеждой улыбнулась. – И к тому же… Я не одинока, пока есть люди, которые меня любят. И, кроме того, обещают мне писать.
– Конечно! Как только узнаю твой новый адрес, я сразу же отвечу и буду ждать новое письмо.
Где-то за пределами сада всхрапнула лошадь. Это значило, что уже подана коляска, чтобы ехать в порт.
– Пора, – тихо сказала Бланш и напоследок крепко обняла подругу. – До свидания!
– До свидания, – прошептала та, горестным жестом закрыв лицо ладонями и глядя сквозь пальцы вслед удаляющейся фигурке в трауре, – надеюсь, что до свидания. Как же я буду жить без твоей дружбы, Бланш?..
– Возможно, письмо, в котором я уведомлял леди Элен о своем приезде, затерялось. Почта в королевстве иногда ходит неважно. Это к нам в Калькутту она доставляется с ближайшим пакетботом, которому всего-то и надо пересечь пару океанов. На островах все гораздо сложнее, приходится зависеть от милости разных официальных лиц. Эх, надо было отправлять телеграмму: говорят, это надежнее. – Он бодро подхватил свой багаж и зашагал по размытой дороге.
– Лорд Райт, погодите, – растерянно пробормотала его спутница и поспешила следом. Она чувствовала себя очень неловко перед своим благодетелем. – Мало того что вам пришлось платить двойную цену за мое место в дилижансе…
– Бросьте, Анна. – Лорд Райт нахмурился и приподнял немного руки с чемоданами, словно опасаясь, что она выхватит поклажу. – Забудьте свои южные привычки, здесь вы – свободный человек, которого никто не посмеет оскорбить за цвет кожи или унизить за не выполненную вовремя работу. Представьте, что мы просто друзья и прогуливаемся до Грэммхерст-холла из-за ерундовых недоразумений с почтой. И не вздумайте хватать мой багаж, запомните: прислуга в доме Грэммхерстов занимается только своим делом.
Женщина удрученно кивнула и произнесла:
– Из-за меня вас постоянно преследуют неприятности, начиная с отставки и заканчивая сегодняшним недоразумением с почтой.
– Анна, поменьше трагизма. Отставку я принял как величайший дар, индийская жара и тоска по милым добрым британским холмам давно уже меня тяготили. И вы тут совершенно ни при чем.
– Но вам приходится заботиться обо мне, а вы в прислуге не нуждаетесь…
Лорд Райт искренне засмеялся. Прогулка и в самом деле доставляла ему удовольствие. Этот покрытый экзотическим загаром человек был здесь дома и чувствовал себя великолепно.
– Да, я привык сам ухаживать за собой и, боюсь, уже не исправлюсь.
– И тем не менее вы взяли меня в свой дом и не оставили одну, возвращаясь на родину.