Поэт Д. обнаружил как-то на собственном подоконнике след испражнения голубя.
– Природа, – задумчиво сказал он и ни о чем другом, кроме нее, больше не писал.
Писатель Е. долго мучился с подаренным ему импортным консервным ножом, пытаясь вскрыть им отечественную банку.
– Механизм, блин! – в сердцах сказал он, когда круглая банка превратилась в конце концов в дырявый предмет непонятной формы. О механизмах он и принялся писать, став в одночасье научным фантастом.
Драматург Ж. однажды нашел на своем балконе полный комплект женского белья, свалившийся откуда-то сверху.
"Комедия", – с облегчением усмехнулся он, вспомнив, что жена его сейчас на даче и никаких далекоидущих гипотез по этому поводу строить не будет. Отныне этот жанр и стал для него любимым.
Детский писатель З. как-то пригласил к себе мастера, чтобы договориться о ремонте квартиры.
"Грабеж", – едва не воскликнул он, когда мастер назвал свою цену. С тех пор З. и переключился на детективы.
Зато друг его, поэт И., узнав, сколько З. в итоге выложил за ремонт, сказал совсем другое.
– Сумасшествие, – сказал он, и довольно скоро новые стихи его стали вызывать у читателей лишь только эту ассоциацию.
"Дискриминация", – раздраженно подумала писательница К., когда в очередной раз наткнулась в общественном месте на большую очередь в женский туалет, в то время как в мужской вообще никакой очереди не было. С этого момента талант ее развивался строго в рамках оголтелого феминизма.