В конце XIX – начале XX вв. резко обостряются противоречия между империалистическими государствами, угроза войн становится реальностью.
Один из руководителей российской социал-демократии В. И. Ленин писал об этом времени: «Эпоха новейшего капитализма показывает нам, что между союзами капиталистов складываются известные отношения на почве экономического раздела мира, а рядом с этим, в связи с этим между политическими союзами, государствами, складываются известные отношения на почве территориального раздела мира, борьбы за колонии, „борьбы за хозяйственную территорию“»[21].
Россия, как и другие империалистические государства, не могла остаться в стороне от борьбы различных империалистических группировок между собой за передел рынков сбыта, источников сырья, за овладение новыми колониями и сферами политического и военного влияния. Международные отношения этого периода характеризуются невиданными до сих пор противоречиями, которые часто перерастали в военные столкновения. В военных конфликтах между империалистическими государствами огромная роль отводилась их армиям, которые в этот период претерпевают качественные изменения в связи с бурным развитием экономики капиталистических государств и научно-технического прогресса. В конечном итоге качественные усовершенствования в военной технике и вооружении, оказавшие существенное влияние на изменение военной стратегии и тактики, привели к возрастанию роли таких военных факторов, как внезапность, маневренность, мобильность, скрытность. В этих условиях противоборствующие стороны стремились: с одной стороны, всячески скрывать и маскировать от противника свои приготовления к войне, а с другой – любыми способами проникать в тайные замыслы своего врага. В связи с этим военный шпионаж получил в начале XX в. небывалое развитие и перестал, как прежде, носить нерегулярный характер, а сделался постоянным, систематическим, охватывая собою собирание самых различных сведений о состоянии вооруженных сил соседних государств.
Царское правительство в начале XX столетия, в связи с обострившейся внешнеполитической обстановкой, не могло не обратить внимания на возраставшую в условиях будущих войн опасность иностранного шпионажа. Особенно актуально это стало в связи с обострением русско-японских отношений на Дальнем Востоке. Японская разведка еще задолго до развязывания военных действий на Дальнем Востоке вела активную разведывательную деятельность против России с позиций различных территорий: в Европе, на Ближнем Востоке, в других регионах. При этом Япония пользовалась поддержкой некоторых иностранных держав (Германии, Турции, Англии). Как средство борьбы со шпионами, действовавшими под прикрытием иностранных посольств, в России предпринимается первая попытка создать специальный орган контрразведки.
Проект создания такого органа был изложен 20 января 1903 г. в докладе, подготовленном канцелярией ВУК Главного штаба и подписанном военным министром генерал-адъютантом А. Н. Куропаткиным. Составители данного проекта, обосновывая необходимость создания специального органа по борьбе с иностранным шпионажем, указывали: «Совершенствующееся с каждым годом состояние боевой подготовки армии, а равно предварительная разработка стратегических планов на первый период кампании приобретают действительное значение лишь в том случае, если они остаются тайною для предполагаемого противника, поэтому делом первостепенной важности является охранение этой тайны и обнаружение преступной деятельности лиц, выдающих ее иностранным правительствам»[22]. В связи с этим предлагалось учредить особый военный орган, ведающий розыском иностранных шпионов и изменников, и назвать этот орган «Разведочным отделением».
Как видим, основной целью «Разведочного отделения» являлось обеспечение сохранности военной тайны. Это должно было достигаться, по мнению Главного штаба, выполнением таких задач, как ведение наблюдения за деятельностью иностранных военных атташе в Санкт-Петербурге и вообще борьбой с военным шпионажем в этом городе и его окрестностях. Создание «Разведочного отделения» в Главном штабе, а не при Департаменте полиции, составители проекта мотивировали следующими причинами: во-первых, Департамент полиции имеет свои задачи и не может уделить борьбе со шпионажем ни достаточных сил, ни средств; во-вторых, потому что в этом деле, касающемся исключительно военного ведомства, от исполнителей требуется полная и разносторонняя компетентность в военных вопросах.
Таким образом, Николай II, поставив 21 января 1903 г. на докладе военного министра свою резолюцию «Согласен», способствовал тому, что в Российском государстве при ВУК Главного штаба Военного министерства де-юре впервые создавался специальный общероссийский орган контрразведки[23] – «Разведочное отделение». Де-факто «Разведочное отделение» начало функционировать с конца июня 1903 г., и к концу года оно состояло из 13 штатных чинов и 9 нештатных сотрудников: начальника отделения, старшего наблюдательного агента, шести наружных наблюдателей, одного агента-посыльного, двух человек для собирания справок и сведений для установок, двух почтальонов и девяти сотрудников (внутренних агентов). Значительная часть личного состава «Разведочного отделения» ранее или служили в департаменте полиции и корпусе жандармов, или были как-то связаны с этими учреждениями. Во главе «Разведочного отделения» был поставлен бывший начальник тифлисского охранного отделения ротмистр Владимир Николаевич Лавров.
Кто же был этот руководитель первого органа контрразведки?
В. Н. Лавров, русский военный контрразведчик, родился в 1869 г. в Санкт-Петербурге в небогатой дворянской семье. В его послужном списке по-канцелярски сухо записано: «Не имеет недвижимого имущества, родового или благоприобретенного, ни он, ни его жена». На государевой службе он так и не разбогател, хотя и вышел на пенсию в начале 1914 г. в чине генерал-майора.
Военная биография будущего «охотника за шпионами» началась в сентябре 1888 г., когда Владимир Лавров на правах вольноопределяющегося 1-го разряда был зачислен юнкером во 2-е военное Константиновское училище. По его окончании, получив первый офицерский чин хорунжего, в августе 1890 г. он направляется для дальнейшего прохождения службы во 2-й конный полк Забайкальского казачьего войска, где дослужился до казачьего сотника. Решив поступить в академию, он занимается самообразованием. Через четыре года службы Лавров едет в Иркутск и при Штабе округа успешно сдает предварительные экзамены в Петербургскую военно-юридическую академию. Затем летом 1894 г. командируется в родной город для сдачи вступительных экзаменов. Однако, за неимением вакансии, возвращается в полк. Наверное, именно тогда у Лаврова окончательно созревает решение кардинально изменить свою судьбу – поступить на службу в Отдельный корпус жандармов.
Для небогатого офицера, к тому же имевшего склонность к правовым наукам, такое решение не кажется чем-то из ряда вон выходящим. В ноябре 1895 г. сотник Лавров получает приглашение прибыть для прохождения предварительных испытаний в Петербург в Штаб корпуса жандармов. Лавров успешно окончил курсы при штабе ОКЖ и перешел на службу в жандармерию. С 1897 г. проходил службу в Тифлисском губернском жандармском управлении, занимаясь организацией оперативно-розыскной работы. В начале 1901 г. Лаврова утвердили в должности помощника начальника ГЖУ в Тифлисском, Телавском и Сигнахском уездах. Служба его шла успешно, поскольку к лету 1902 г. на мундире ротмистра Лаврова поблескивали два ордена, российский – Св. Станислава 3-й степени и персидский «Льва и Солнца». Последний ему было «высочайше разрешено принять и носить».