Еще более независимая, чем ее супруг, и испытывающая намного меньше почтения к ФБР во всех смыслах, она была одета в обычные джинсы и свитер, и привычная одежда не могла скрыть невероятную красоту и тело модели, кружившее головы мужчин, куда бы она не пошла.
Теперь Миранда смотрела на Бишопа очень настойчивым взглядом голубых глаз, явно ожидая, как и Изабелл, ответа. И Изабелл знала, что сейчас между супругами происходил разговор на уровне, при котором не нужно высказываться вслух. Каким бы не оказалось решение Бишопа, он выскажет его только после того, как точка зрения Миранды и ее рекомендации добавятся к его собственным. Хотя Бишоп был выше по званию, и в Бюро и в отделе, который он создал и руководил, никто не сомневался, его партнерство с Мирандой было равноправным во всех смыслах этого слова.
— Это плохая идея, — наконец сказал он.
Изабелл ответила.
— Я знаю все доводы против моей поездки.
— Неужели?
— Я просмотрела все материалы, присланные нам после второго убийства при запросе профиля убийцы шефом полиции. Я заходила в интернет, и прочла все статьи в местной газете. Я отлично чувствую город, и то что там происходит.
Миранда заметила.
— Внутри тебя пороховая бочка, ожидающая спичку.
Изабелл кивнула.
— Маленький город на грани паники. У них много веры в полицию, особенно в шефа, и хорошие возможности в медицине и судмедэкспертизе для маленького городка, но из-за последнего убийства все шарахаются от теней, и вкладывают деньги в охранные системы. И оружие.
Она помолчала, потом добавила.
— Три убийства, — в Гастингсе серийный убийца. И нет признаков того, что теперь он прекратит. Шеф Салливан только что официально запросил помощь ФБР, и он просит не только новый психологический портрет. Бишоп, я хочу поехать туда.
Бишоп наконец повернулся к ним лицом, но вместо того, чтобы вернуться к столу, прислонился к высокому подоконнику. Теперь стал виден шрам на его левой щеке, Изабелл работала в подразделении достаточно долго, чтобы понять, раз шрам побелел — Бишоп встревожен.
— Я знаю, о чем прошу, — сказала она спокойнее, чем обычно.
Бишоп взглянул на Миранду, которая немедленно посмотрела на Изабелл и сказала.
— По всем признакам, с этим убийцей местные органы правопорядка способны справиться с небольшой помощью извне. Может быть, им понадобиться люди для допроса, но именно внутренние знания поймают это животное, а не опыт чужака. Судя по психологическому портрету, он совсем обычный. Он местный. Убивает местных женщин, с которыми знаком, и обязательно совершит ошибку, скорее рано, а не поздно.
— Но это был не психологический портрет, составленный ООП, — заметила Изабелл. — Его составляли не мы.
— ООП не может разрабатывать все запросы по психологическим портретам, — терпеливо напомнил Бишоп. — У нас едва хватает людей, чтобы справиться с делами, которые нам поручают.
— Я знаю, нам не позвонили по этому поводу, так как убийца, такой с виду обычный. В этой стране действуют в среднем около ста серийных убийц, и он — один из них. Ничего не указывало на то, что наши специальные способности понадобятся в этом расследовании. Но я говорю вам, — в этом деле нечто большее, не выявленного обычным психологическим портретом. Намного больше, — она помолчала, потом добавила. — Всё, о чем я прошу, чтобы вы сами посмотрели эти материалы, вы оба. Потом скажете мне, если я не права.
Бишоп снова переглянулся с Мирандой.
— И если ты права? Изабелл, даже если ООП возьмется за это расследование, принимая во внимание обстоятельства в Гастингсе, ты — последний агент, которого я хотел бы отправить туда.
Изабелл улыбнулась.