Дорогие белые ковры и кожаная мебель им в тон прозрачно намекают на отсутствие детей в доме, знаменуя воплощенную стильность. Мэгги делает что хочет и когда хочет — и ни перед кем, черт возьми, не должна отчитываться. Она привлекательна, финансово обеспечена и здорова, если не считать редких приступов паники. И все же… все же один вопрос гложет ее с раздражающим постоянством, становясь с каждым прожитым днем все настырнее.
И это все?
Мэгги встала, одернула красный шелковый халат и сунула ноги в того же цвета пушистые шлепанцы, увенчанные дьявольскими рожками. Она уже достаточно пьяна, и потом, никто ничего не узнает. Может быть, это занятие успокоит ее нервы.
Она сгребла лист бумаги и набросала список всех качеств, которые жаждала обнаружить в мужчине.
Развела небольшой огонь.
Нараспев произнесла заклинание.
Внутренний голос заливисто хихикал, потешаясь над этой безумной выходкой, но Мэгги заглушила это хихиканье очередным глотком текилы, наблюдая за тем, как горит бумага.
В конце концов, ей больше нечего терять.
* * *
У солнца был разъяренный вид.
Стоя на пороге своего прибрежного владения, Майкл Конте наблюдал за тем, как великолепный диск ожесточенно карабкается на вершины гор. Раскаленный огненно-алый лик подымался все выше, брызжа яростными искрами и безжалостно уничтожая остатки ночной тьмы. Глядя на то, как владыка утра горделиво торжествует свою временную победу, Майкл на краткий миг задумался, испытает ли он еще когда-нибудь подобное чувство.
Ощутит ли себя настолько… живым.
Майкл помотал головой, высмеивая собственные мысли. Ему не на что сетовать. Его жизнь почти идеальна. Проект застройки береговой линии близится к завершению, и очень скоро первая в Штатах пекарня, принадлежащая его семье, возьмет штурмом новый рынок. Майкл надеялся, что так и будет.
Он окинул взглядом берег, отмечая признаки перемен. Прибрежный участок в долине реки Гудзон, некогда обветшавший и наводненный преступными элементами, ныне сказочно преобразился, и к этому преображению был причастен Майкл Конте. Он и два других инвестора вложили в свою мечту немалые суммы, и Майкл верил, что их группу ждет успех. Теперь между клумбами, на которых цвели розы, протянулись вымощенные плиткой дорожки, а у причала вновь появились суда — величавые шхуны и знаменитый в округе паром, на котором устраивались прогулки для детей.
Косметический салон и японский ресторан, расположившиеся по соседству с пекарней Майкла, имели самую разнородную клиентуру. Миновал долгий год трудов в поте лица, и теперь до открытия оставались считаные недели.
И тогда «Ла дольче фамилиа» наконец обоснуется в Нью-Йорке.
Радостная дрожь пробежала по телу Майкла, но к этой радости отчего-то примешивалась странная опустошенность. Что с ним в последнее время творится? Он стал меньше спать, а когда время от времени позволял себе развеяться с женщиной, то разлад, царивший в душе, становился наутро лишь сильнее. Казалось бы, у него есть все, о чем можно мечтать. Богатство. Любимое дело. Родные, друзья, отменное здоровье. И возможность заполучить любую женщину, которая придется ему по вкусу. Итальянец, обитавший в душе Майкла, страстно мечтал о чем-то большем, нежели здоровый секс, но Майкл не знал, существует ли на самом деле это «большее».