Что такое талисман.
В одиночестве, после боя или охоты, он переносит переживания на неодушевлённый предмет. Зереф шепчет какие-то заклинания. Он трёт чурку о чурку, зуб о камень. Это успокаивает. Это даёт вдохновение на следующий день, для следующей охоты. Так появляется талисман, предтеча талисмании. Талисман – это религия одинокого человека. Язычество – религия язычника. Хотя все зерефы живут в коллективе. Никто не может ему посочувствовать. Все братья сочувствуют только больному, немощному. Коллектив родственников – это коллектив помощников только в момент опасности. В мирное время этот строй превращается в иерархию. Негатив и агрессия переходят на внутреннее потребление. Отсюда у зерефа в руках его талисман.
Иерархия – это вероятность опасности, значит неизвестное что-то впереди. Воин не знает переживания. Воин знает только страх. Но он не должен его показывать. Что кажется работой сознания, разума, на самом деле является рабочим состоянием. Никто же не скажет, что волк переживает. На морде хищника нет даже мышц, кроме как для захвата жертвы. Зереф мобилизован в любую минуту броситься на защиту – рода, семьи, территории. Он знает приказы и место в строю. Он знает свою силу. Вне боя и боевых действий заняться ему нечем. Тут он одинок. У родового есть семья, есть родственники, он человек клана. Но он выглядит одиноким. Почему? На самом деле он рад помощи, но не может доверить свои страхи. Он – воин. Мужество – добродетель всего язычества. Ещё раз: воин дисциплинирован и одинок. Это биологическая машина для войны. Его одиночество определено суровостью жизни и обеспечено системой родства. Вся жизнь проходит в виде ритуалов, автоматических действий, повторения опыта других. Отец передаёт сыну навыки охоты и бытия, потому что он отвечает за сына перед коллективом до самого взросления. Круговая порука родственников также имеет экономическую и социальную причину. Каждый отвечает за каждого. Отец за сына, кровь за кровь, око за око. В генах эта информация как в музее. И поэтому консервативные элементы всевластия старого поколения на современный лад легко просчитываются. Молодые умолкают и устраняются, старые возвращаются в круг и ведут воспитательную беседу. Беседа – это условность. По-другому – активный образ зерефной жизни.
Современный кризис, таким образом, не может не вызвать рецидивы музея. Потому что при родовом строе старость – это не только признание дисциплины, это доверие жизненному опыту. Музеи выстраиваются один за одним. Культ павших, культ предков, культ стариков цветёт. Всё обращено назад. Впереди вождь, а сзади культ. Посредине пустота. Ничего нет.
Живущие в одной обстановке, среди природной стабильности при постоянстве окружающей среды не нуждаются в инициативе сверхактивных одиночек. А нуждаются в дисциплине и подчинении тоже из-за суровости того же самого климата и обстановки. Старики, как только им даётся слово, снимают с себя какую-либо ответственность, в худшем случае перекладывают её на далёких предков, в лучшем случае на вождя, – на оба фактора одновременно. Это не значит, что они его изобличают. Нет. Они говорят, что доверяют его инициативе. Так у зерефов снова получается диктатура, воспроизводящая очень древнюю ситуацию. Зерефы не берут на себя ответственности. За всех может ответить только род. Он и берёт. Впереди вождь, сзади культ. Остальное переносится в стан врагов.
Маразм.
Впереди вождь, администрация, его люди, сзади обязательно общие предки, – новый отряд готов. Это и есть род. И рядовые общинники, по-современному граждане, не признают никого, потому что не видят себя. Не видят себя, это означает – не уважают себя. Это объясняет зависимость слабых созданий от мнения сестры или брата. Самый приятный всем субъект – немощный и не воспроизводящий семени старец. Круговая порука заставляет любить эту физическую развалюху на все случаи жизни, а в трудные периоды с особенной силой. Эта сила отчаяния, которая замещает мирную зависть. Все поколения снимают с себя ответственность, остаётся лишь то, которое не может даже физически ответить, не понимает, что происходит вокруг. Немой, глухой и беззащитный маразматик – получается, идеал традиционного коллектива? Нет, эта ситуация даёт сбои.
Язычество это – религия одиночек.
Военная организация или псевдовоенная, сохраняющая псевдовоенную форму, диктует соответствующую религию. Путь родовой идеологии и религии. При родовом строе нет религии. Есть страх одних и тотальная свобода других. Страх – это рабы, а свободны – господа. Это своеобразная дубликация стихии. Стихия символизирует страх, свобода – победу над стихией. Военное разделение. Рабы – бывшие противники из завоёванного племени. Боги также – властелины стихий. Кто властелин стихии – тот и свободен. Боги в этом смысле свободны. А царство первого господина подобно богам. Боги лишь дублируют земную усобицу между свободными. Бог воды, бог земли, бог дождя, дух очага, дух реки и прочие духи борются и побеждают стихии. Они в полной их власти.