Один лондонский медик – доктор Бентлей, еще в 1849 году говорил, что на нервы следует смотреть как на электрические провода, а артерии могут быть сравниваемы с железными дорогами, потому что различные субстанции вещественно переносятся ими с одного конца на другой.
По его мнению, нервная система могла бы быть представлена как электрический телеграф, центр отправления которого мог бы быть в согласии с общим вместилищем чувств (sensorium commune), но, добавим мы, первые действия которого начинаются извне.
Действительно, именно через мозг проходят черепные нервы – проводники электричества, – и через него обращается в пять раз больше крови, чем через остальные органы.
Ранее мы сказали, что кровь вместе с нервами содержит все жизненное электричество. Таким образом, мозг можно представить как резервуар невесомого агента (жидкости или электричества), представляемого кровью и нервами.
В нем находится, так сказать, вместилище духовных способностей и, по всей вероятности, пребывание души, потому что в нем находится четыре главных проводника души – зрение, слух, вкус и обоняние.
Пятое чувство – осязание – более отдалено от мозга, но и оно, так же как и другие, имеет не менее прямое с ним сообщение. Быть может, оно даже деятельнее других сообщается с ним. Расследованием именно этого сообщения мы и хотим здесь заняться.
Есть два рода нервов, назначение которых различно: одни управляют движениями, другие – чувствами, или чувствительностью.
Нервы, выходящие из спинного и головного мозга, переходят в руки. Заметим, те нервы, которые управляют чувствами, несравненно важнее управляющих движениями.
У менее совершенных, чем люди, животных, обладающих большою мускульною силою, например у лошади, нервы, управляющие движением, на треть значительнее нервов, ведающих чувствительностью.
Но это еще не все.
Физиологи утверждают, что если пальцы суть орудия душевной жизни с сознанием действия, то ладонь, становящаяся горячей во время лихорадки, сухотки и в случаях сильного раздражения, есть инстинктивно связанный с душою жизненный очаг. Проводниками сообщения этого избытка инстинктивной жизни могли бы быть и бугорки на ладони, и большее или меньшее количество пачиниевых атомов, действующих на находящиеся на ней нервные окончания.
Эти атомы, встречающиеся на бугорках ладони и на кончиках пальцев, в количестве 250–300, представляют собой скопление нервных окончаний, открытых Начини и ясно выражающих свою исключительную принадлежность руке. В то же время это своего рода резервуары электричества, поступающего из мозга, дающие руке чрезвычайную чувствительность.
Без сомнения, зрение и слух, а в более материальном и низшем порядке – вкус и обоняние передают свои впечатления (импульсы) мозгу, но эти четыре чувства существуют изолированно и бессильны противостоять действию внешней среды.
Они, так сказать, получают негативное отражение в мозгу и «успокаиваются», как только оканчивается их обязанность.
Только глаз возвращает впечатление, но и то неполно и как бы пассивно.
Совершенно другое являет рука, передающая чувство осязания. Она соотносится со всеми чувствами и соединяет их в себе. Можно сказать, она исполняет волю мозга и мыслей.
Без руки качества прочих чувств бесполезны и бессильны. Она помогает человеческому голосу. Она – высший дар человеку, ибо слово может быть заменено жестом.
Это голос глухонемого. Это она вырывает его из уединения и возвращает миру. Вместе со звуком и зрением рука составляет единое целое, но и имеет над ними то преимущество, что она их восполняет.
И в ночи, когда осязание заменяет зрение, рука предупреждает мозг.
Наблюдая действие осязания, находящееся в согласии и с духом и с материей, видя, как рука как бы сортирует духовную пищу мысли, большинство философов согласились признать за свойствами руки роль направляющих и изменяющих все другие.
И Бюффон[9], и Гердер думали таким образом и не замедлили написать об этом. Мы только что рассмотрели, как думали об этом Аристотель и Бальзак. И действительно, рука вследствие исключительной чувствительности передает мозгу впечатления, которые затем изливаются в самые необычные идеи.
Уже в первом издании моей книги, еще не зная уроков опытной физиологии нашего знаменитого Клода Бернара, сам я так мало сомневался, что основал всю мою систему хиромантии на принципе всасывания от периферий к центру и выдыхания от центра к перифериям. В построении своей системы за исходную точку я принимал зеркало, воспринимающее и отражающее солнечные лучи почти в одно и то же время.
Таким образом, рука, точно так же как зрение, точно так же как слух, своими органами осязания, даже формою своих «всасывающих» информацию пальцев не только передает впечатления мозгу, но передает их исправленными, вследствие позитивного контроля над ними, и только она отражает волю самим действием. Без нее была бы немыслима жизнь, ибо действие или движение и есть жизнь.
Это безостановочное, это непрерывное движение чувствительности, возбужденной электрическим процессом, происходящим в мозгу, разве не должно оставить ярких следов?
Разве не то же происходит в природе, когда самый плотный мрамор изменяет свою форму вследствие беспрерывного трения ногами прохожих?
Разве не видел я сам в Риме, в церкви Арацели, каменные ступени, буквально изрытые коленями молящихся? Разве не видел я в соборе Святого Петра следы поцелуев богомольцев на бронзовых ногах апостольских статуй?
Одно только искреннее чувство не могло бы этого сделать.
Ничто не остается безучастным в столь необходимом органе, как рука, и линии, проходящие по ладони, столь, по словам физиологов, изобразительны, что она одна может указать и лихорадку, и чахотку и т. д. Эти линии, говорю я, могли бы быть в их безграничном различии простой игрой случая, капризом природы. В действительности это не так.
Аристотель, озаренный, быть может, преданиями египетских жрецов, придавал этим линиям великое значение и призывал людей стараться открыть их тайну.
Он говорит (De coelo et mundi causa), что линии не без причины проведены по руке человека; произошли они вследствие небесного влияния и вследствие собственной человеческой индивидуальности.
И я думаю, что совершенно сойдусь с Аристотелем, с той лишь разницей, что припишу влиянию электричества то, что он приписывает влиянию небесному.
Без сомнения, человек (сам по себе маленький мир) принадлежит к бесконечной цепи мировой гармонии.
Идея эта, некогда признаваемая Тихо Браге[10], Кеплером и Бэконом[11], уже близка если не к полному признанию, то по крайней мере к тому, что будет терпима современной наукой.
Знаменитый профессор д’Обинэ, председательствуя на одном из последних заседаний британского собрания, в своей вступительной речи сказал: «Если на направление куска стали, повешенного на высоту нескольких футов от земли, может влиять положение Луны, отстоящей на 200 тысяч миль от нашей планеты, то кто может обвинить в странности веру древних астрологов в то, что планеты влияют на человеческую судьбу?»
Опираясь на это признание, мы постараемся найти доказательства тому, что электрическое напряжение, производимое человеческим мозгом, или другая свободная сила той же природы – душа и связь миров – есть причина линий, обозначенных на ладони.
Древние маги, а за ними и Аристотель признавали, что эти линии, так же как и формы тела, называемые знаками, творились под влиянием звезд и особенно под господствующим влиянием той минуты, когда ребенок являлся на свет, а также под влиянием наследственности и земного электричества.