Кошкой быть – это так красиво,
Вот бы муж понял эту тонкость.
Я мурчу, он ворчит тихонько,
Прижимаюсь к нему, сторонится.
– Приласкай меня милый только.
– Не пора ли нам спать ложиться?
А к утру, потянувшись гибко,
Прикоснувшись к щеке небритой,
Улыбнусь я кошачьей улыбкой
Из своих снов сладчайших свитой.
Целый день он ворчит упрямо,
Но я кошкой держусь горделивой.
– Будешь злиться, уеду к маме,
Приласкай же меня, любимый.
Муж к обеду растаял немножко,
Вдруг приобнял, меня лаская.
Но теперь я такая кошка,
Что сама по себе гуляет.
В предмартовский день
В предмартовский день
На предмартовской крыше
Шуршат по-весеннему теплые мышки.
На них без внимания,
Словно те крошки,
Поют серенады коты для всех кошек.
У кошек предмартовских
Нет настроенья.
В домах от котов они ищут спасенья.
В предмартовский день
На предмартовской крыше.
Устали от ора котовьего мыши.
У кошки пушистые лапки
У кошки пушистые лапки
И теплая мягкая шерстка.
Приятно прижаться к мамке
Ее карапузу котенку.
Еще повязать бы шарфик
От зимних и снежных морозов.
Прижаться плотнее к маме
И будет теплей, серьезно!
И нет ничего приятней,
Чем рядом родной и близкий,
Не важно, будь человек ты
Иль просто пушистая киска.
Елена Мельниченко
Девятая жизнь
– Зачем я взялась за эту работу? Вот мало мне было, что ли? – ругала сама себя Марина. – Хотя, Пал Олегычу разве откажешь? Как он глянул на меня?! Пронзительный такой взгляд и голос… Вроде и вопрос задал, да так, что и отказать не посмеешь. Только он так умеет спросить – с утверждением, будто ты уже ответил согласием. А остальные хороши! Бочком, бочком так отодвинулись, и я одна осталась. Вот на меня и пал указующий перст начальника. «Ну что, Лемина, возьмёшься? До завтра управишься?» – передразнила она голос начальника.
Марина посмотрела на светящийся монитор компьютера, перевела взгляд на пятьдесят листов рукописного текста, который до завтра надо было перенабрать и откорректировать, и тяжело вздохнула.
– Тук-тук-шкрёб.
Громкий и неожиданный звук заставил девушку вскрикнуть. Марина подошла к двери и осторожно приоткрыла её. В полутёмном офисе не было ни живой души: все разошлись по домам после окончания рабочего дня.
– Кажется, пора заканчивать с работой. А то уже глюки начались.
Марина закрыла дверь, села за рабочий стол и хотела уже вернуться к тексту, как снова услышала:
– Тук-тук-шкрёб.
Марина испуганно сжалась, втянув голову в плечи. А звук тем временем повторился.
– Тук-тук-шкрёб.
На цыпочках девушка подошла к двери и приоткрыла её совсем чуть-чуть, чтобы одним глазком посмотреть, кто же к ней стучится.
– Мариночка, – девушка вздрогнула от раздавшегося баса. – А вы чего ещё тут?
– Ох, Сергей Валерьевич, напугали вы меня, – облегчённо выдохнула Марина. – Да вот, Пал Олегыч сверхурочной загрузил.
– А я обход делаю, смотрю – в вашем кабинете свет горит. Дай, думаю, загляну на огонёк, проверю. Всё здание-то пустует уже. Шли бы и вы домой. А то поздно уже. Могу такси для вас вызвать.
– Нет-нет, это ни к чему. Я Димке позвоню, он меня и заберёт. Только вы его на парковку пустите, пожалуйста, чтоб мне далеко не ковылять.
– Пущу, конечно, Мариночка. Только вы скоренько-скоренько, ладно?
– Хорошо, Сергей Валерьевич. Через полчаса самое позднее меня здесь не будет.
Марина улыбнулась охраннику, закрыла дверь и направилась к компьютеру. Она порылась в бумагах, лежащих на столе, и откопала среди них флешку. Скопировав на неё то, что успела сделать за вечер, пробубнила себе под нос: «Закончу работу дома» и закинула флешку в сумочку.
– Тук-тук-шкрёб, – снова раздалось за дверью. – Тук-тук-шкрёб.
Марина медленно опустилась на офисный стул, поджала под себя ноги и дрожащими руками набрала на телефоне номер мужа.
– Дима? Димочка, – прошептала она в трубку. – Забери меня, пожалуйста.