Любовь как она есть. Сборник рассказов и стихов - Бордон Екатерина

Любовь как она есть

Сборник рассказов и стихов

Редактор Екатерина Бордон

Редактор Татьяна Форест

ISBN 978-5-4496-3073-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВСТУПЛЕНИЕ

Вы держите в руках не просто книгу. Это 248 страниц живых историй о любви – такой, какая она есть.

С 14 по 30 января в социальной сети Instagram проходил литературный марафон «Любовь как она есть». Более 300 участников получили от организаторов пять заданий – пять персонажей, от лица которых нужно было написать о любви.

Первопроходец на Марсе

Овощ или Фрукт

Явление природы

Смерть

Вы (то есть, сам участник)

Результатом этого марафона стали 1565 историй: коротких и длинных, в стихах и прозе, смешных и грустных… Настоящих! Выбрать из них победителей было очень сложно, и все-таки лучших из лучших мы собрали в сборник, который вы держите в руках. Он получился многогранным и искренним: не всякая история заканчивалась хэппи-эндом. Но каждая история раскрывала новую грань любви.

Мы благодарим всех участников марафона. За честность. Готовность идти туда, где сложно. Талант. Поддержку. Любовь. И самые теплые слова благодарности направляем судьям марафона: Мире @books_of_mira, Майе @malinovyj_olen, Наталье @natalia.litviakova и Юлии @juulymart. Спасибо! Благодаря вам этот марафон и этот сборник получились такими, какие они есть.

ЗАДАНИЕ 1. ПЕРВОПРОХОДЕЦ НА МАРСЕ

Я любил ее во всех мирах

Никто не мог понять причину. Они просто теряли сознание и больше не приходили в себя. Погружались в кому. Обследования не выявляли какие-либо нарушения систем жизнеобеспечения организма. Здоровые, крепкие, один за другим наши ребята закрывали глаза и засыпали.

Эндрю заснул первым. С куском поливитаминного крекера во рту. Просто рухнул лицом вниз на шахматную доску. Затем Джилл. Она осматривала защитную сферу, проверяла нет ли повреждений, сколов, отслоек, из-за которых Центр растеряет заветный кислород. Её втащили через верхний клапан, спящую в скафандре. Алекс и Мишель отключились одновременно. Не встали с коек в своём отсеке. Сперва решили, что перебрали на вечеринке в честь первого года колонизации Марса, но они не явились, ни к обеду, ни к ужину. Так и остались лежать, прижавшись друг к другу. Врачи не сумели расцепить скованные руки.

Врачи вообще недоумевали. Они проводили обследование за обследованием. Аппараты все как один диагностировали сон. Медленную стадию. Ещё большее недоумение вызывали улыбки на лицах каждого уснувшего. Паркер, Даниэла, Филлипс, Джеймс, список пополняли всё новые имена. Из пятидесяти первых колонистов к концу первого года бодрствовали тридцать пять. В том числе и я.

Моя активность казалась беспредельной. Меня, ведущего специалиста по рециклингу, направили в Центр Распределения Колонистов, чтобы я с самых первых шагов человека по Красной планете помог избежать экологического коллапса, потрясшего Землю. Решению экологических проблем первопроходцы предавали большое значение, ведь это ключ к устойчивому развитию зарождающейся цивилизации. Поэтому я таскался вместе с инженерами и проектировщиками умной среды от Центра к строящемуся Первому Приюту – городу, что должен принять основной поток переселенцев ровно через три года. Меня мало занимали проблемы со здоровьем остальных, я смотрел вперёд, на возвышающиеся купола огромных сфер. Умные роботы возводили белоснежные здания, прозрачные переходы, устанавливали зеленые насаждения пальм или берёз в зависимости от сектора расселения. Именно там я впервые услышал её.

Вкрадчивый нежный голос, внезапно разогнавший шуршание связи в наушнике.

– Тони, – скорее выдох, чем имя.

Удивление, отрицание, принятие. Вместе мы прошли все стадии. Она сопровождала меня, неотступно, не теряя веры. Я кричал, рвал волосы, проклиная «эффект третьей четверти», что развивается у половины астронавтов и колонистов, вынужденных находиться в замкнутом пространстве при однообразии суток более, чем 520 дней. Меня не могла добить цикличность. Мой разум справится с этим, доказывал я себе. А голос не стихал.

Как быстро я свыкся с ней? Когда начал отвечать на её вопросы, делиться умозаключениями? В какой именно момент решил не обращаться в медчасть? К тому времени там уже дремали с застывшими улыбками Эндрю, Джилл, Алекс, Мишель, Паркер, Даниэла… К черту их всех! Со мной происходило нечто невероятное.

– Тони, этот мир сделает тебя счастливым! – шептала она ночами, когда я почти видел её, тянулся дрожащими пальцами к призрачному силуэту.

Она ласкала меня своим голосом, от невозможной близости у меня краснели уши. Она признавалась мне в любви, я отвечал взаимностью. Это было легко. Привычно. Правильно. Я так долго тосковал, изменил свою жизнь, открыл новые дороги в новом мире. Сделал всё, чтобы отпустить. А, оказалось, сделал всё, чтобы встретить.

Мои сны окрасились её присутствием. Мы были вместе, тянули друг к другу руки.

Я упивался ароматом волос, считал веснушки на лице. Во снах она обретала реальность. Красные сухие пейзажи Марса манили мягкостью её форм, смуглым цветом её кожи. Я фокусировался на собеседниках, но видел её, в их речи различал только её слова.

Ненавязчивыми советами направляла мои разработки и расчеты на верный путь. Подсказывала нюансы марсианских ландшафтов, притяжения, возможности использования глубоких каньонов древних рек, вулканический потенциал Олимпа. Под её чутким руководством я перестал быть специалистом по рециклингу, я становился специалистом по Марсу. Я на всех смотрел свысока. Глаза мои сверкали, сон пропал. Мне теперь не зачем было спать, чтобы видеть её. – Куда ты смотришь? – спросил меня кто-то, одетый в скафандр. – Эй, Тони! Очнись! Толчок в плечо. Грубо врываться в нашу с ней связь. Планы, развитие, расширение – масштаб наших с ней возможностей грандиозен.

Куда им понять?

Врачи. Они преследовали меня. С планшетами, со сканерами.

– Стервятники, – она права.

На Земле, которую я оставил далеко позади, подобные стервятники уже отнимали её у меня. Так было. Второго раза не будет.

– Они разлучат нас, Тони!

Я с ними не останусь. Уйду в Первый Приют. Он ещё не достроен, не запущен регулятор атмосферы, но разве это может остановить нас.

– Может, – говорю я ей, – я не смогу там дышать.

В глубине воспалённого мозга бьется здравый смысл. Только ему не хватает силы докричаться, её голос заполнил всего меня.

– Тони, я знаю лучший путь.

Я пил утренний кофе, обдумывая бегство из давящих стен Центра. Здесь люди сходят с ума, скоро в медчасти не останется пустых коек. Я должен вырваться из оков. И быть с ней. Прикосновение её голоса пьянило меня.

– Просто закрой глаза…

Аманда умерла два года назад. На затхлой, отросшей мусорными свалками Земле.

Она так и не смогла увидеть восход Фобоса и Деймоса над Марсом. Несправедливо, именно она столько раз представляла, как мы гуляем под взглядом прищуренных лун Первого приюта. Я исполнил её желание и увидел их. Пустыннее Марс ещё никогда не был…

И вот она шепчет мне «Тони» среди белых стен нового города. Её убили врачи. Стервятники, слишком поздно обнаружившие опухоль. Слишком поздно для спасительной инъекции. Она ушла от меня. Она вернулась ко мне. Сначала голос, затем облик во снах.

Я закрыл глаза? Конечно, закрыл. В этом мире меня ничего не держало. Мы шли среди золота пшеницы, взявшись за руки. Вокруг нас встречались, обнимались, целовались люди. Эндрю со своим отцом, оставшимся на Земле. Джилл с мужем, который бросил её перед отлетом. Алекс и Мишель со своей дочерью, она так и не родилась. Они все были здесь, прогуливались по ровным, золотым полям Марса. С синего неба за ними подглядывали Фобос и Деймос. Но мне вновь было не до них. Я не отрывал взгляда от Аманды. И улыбка играла на моем лице. Я любил её во всех мирах.