– Ничего, – проговорил я дрожащим голосом.
– Как ты наверняка догадываешься, с тех пор, как следователь Барсон проинформировал меня о твоем деле, произошло немало событий, – продолжал он, – но, если ты готов поговорить по телефону со своим братом, он на проводе.
Я будто об землю грохнулся после долгого падения с высоты. Дыхание перехватило.
– Что?..
– Я только что полчаса проговорил по телефону с полицейским участком в Малибу – проверял твою историю, – сказал он. – Они дали мне телефон Патрика Макконнелла. Это же твой брат по матери, так?
Я кивнул.
– Ну так вот, он сейчас на проводе, – сказал Уорнер. – Хочешь с ним поговорить?
– Дэниел… – мягко произнесла Алисия.
Говорить я не мог – в горле пересохло, но они оба неотрывно смотрели на меня, и я снова кивнул. Уорнер что-то говорил мне, пока брал со стола телефон Барсона и нажимал какую-то кнопку, но я слышал только, как шумит кровь в ушах, а в голове без конца крутилось: «Патрик, Патрик, Патрик…» От прошлой жизни в памяти у меня остались одни осколки – даже если соединить их вместе, стало бы только заметнее, скольких кусков не хватает, – но очень многие из этих осколков были связаны со старшим братом. Вот Патрик учит меня, как держать бейсбольную биту. Вот помогает с уроками по математике. Вот разрешает мне вместе с ним смотреть допоздна фильмы ужасов, когда родители уезжают куда-нибудь вечером.
Уорнер протянул мне телефон, но я тут же его выронил. Алисия подхватила его и сжала мне плечо.
– Все хорошо, – сказала она.
Я кивнул и поднес телефон к уху.
– Дэнни? – послышался голос. – Дэнни, это ты?
– Патрик? – кое-как выдавил я.
Алисия встала и жестом поманила за собой Барсона. Тот неохотно вышел из кабинета следом за ней, а потом и Уорнер, и я остался один.
– Ты… – Патрик неуверенно помолчал. – Ты правда мой брат?
Я кивнул, хотя он не мог этого видеть.
– Это я, Патрик.
– Они говорят, ты в Ванкувере?
– Меня сюда привезли, – сказал я. – Я так долго жил у них, но п-потом сбежал…
– О, господи. Дэнни. – Патрик заплакал. – Это и правда ты.
Я тоже заплакал.
– Я хочу домой.
– Не волнуйся, – сказал он. – Мы уже едем за тобой.
* * *
На следующий день Алисия снова привезла меня в полицейский участок. Патрик и Алексис, мои брат и сестра (наполовину – от первого маминого брака) прямо с утра сели в самолет и уже летели за мной. По крайней мере, так все говорили. Я-то понимал, что на самом деле он летят посмотреть на меня. Посмотреть, тот ли я, кем назвался, или какой-нибудь мошенник-социопат, выдающий себя за их брата. Это было единственное объяснение, почему летят они, а не мама: все-таки побаиваются, что я окажусь самозванцем.
Это было обидно, но я не мог их особенно винить. Я бы, наверное, и сам себе не поверил на их месте.
Но что, если они и правда не поверят?
Всю дорогу в участок я грыз ногти.
– Нервничаешь? – спросила Алисия.
Я кивнул.
– Все будет хорошо, Дэниел, – сказала она. – Все будет отлично.
Я потер большим пальцем тыльную сторону ладони и кивнул:
– Угу.
Начальник полиции Уорнер ждал нас. Он отвел нас с Алисией в комнату для допросов, в ту самую, куда они засадили меня в тот вечер, когда подобрали на улице. Теперь она показалась мне меньше, чем раньше, и обшарпаннее. Я вдруг стал видеть все с повышенной резкостью, от пятен кофе на ковре до облупившейся краски на дверном косяке. Вот где я снова увижу Патрика с Алексис, думал я. Среди облупившейся краски и грязных пятен.
Я посмотрел на свою одежду, взятую из кучи секонд-хенда в кладовой приемника № 8. Натянул пониже рукава свитера – они были мне коротковаты. Что они подумают, когда увидят меня в этом? Страх, весь день точивший меня по капле, нахлынул сплошным потоком, заполнив обычную пустоту в груди.
Дверь открылась, я и так и подскочил, но это был всего лишь Уорнер.
– Они только что звонили, – сказал он. – Уже едут в такси. Будут здесь минут через десять.
Я стал шагать взад-вперед. Эта комната была попросторнее кабинета Барсона – почти шесть шагов в ширину. Я считал их снова и снова, расхаживая от стены к стене. Когда я был маленьким, я видел тигрицу в клетке зоопарка – она точно так же шагала взад-вперед за стеклом, и тугие мышцы, налитые угрозой, так и перекатывались под шкурой. Может быть, ей тоже было страшно, подумал я.
– Дэниел, – осторожно проговорила Алисия. – Как ты? Может, принести тебе чего-нибудь?
– Я не могу, – сказал я. – Не могу, Алисия. Мне нужно уйти отсюда.
– Эй, все будет хорошо, – проговорила она самым успокаивающим тоном. – Я тебе обещаю.
– Вы не можете обещать! – огрызнулся я. – Вы не знаете, как все будет. Вы ничего не знаете!
И тут дверь открылась. И все вокруг стало двигаться медленно-медленно.
* * *
Первым вошел Уорнер. Другого человека я почти не видел за его спиной – только краешек, только промельк аккуратно причесанных темных волос. А потом он шагнул вперед, и я увидел его целиком. Патрик. Шире в плечах, чем в то время, когда я его запомнил, а лицо, наоборот, похудевшее. Высокий, красивый, крепкий, только римский нос уж очень острый. На нем был безупречный серый костюм – вот этого я не ожидал. Видно, не я один изменился за эти шесть лет.
Рядом с ним, держась за руку, стояла Алексис. Хрупкая, в противоположность крепко сбитому Патрику, светловолосая, изящная – девушка-одуванчик. Патрик всегда был для меня чем-то вроде бога, гиганта, и сейчас это впечатление не пропало, а вот Алексис стала как будто меньше ростом.
Они стояли у самой двери и в упор смотрели на меня. А я на них. Все суставы, нервы и кровеносные сосуды у меня ходили ходуном, и я был уверен, что вот-вот рассыплюсь на части. Они переглянулись, и что-то трудноопределимое мелькнуло у них в глазах и на лицах, а потом снова стали смотреть на меня.
Патрик первым сдвинулся с места – сделал один-единственный маленький шажок ко мне.
– Боже мой, – прошептал он. – Это и в самом деле ты, правда?
Я оцепенело кивнул.
Он шумно выдохнул, будто у него весь воздух выпустили из легких, а потом бросился ко мне и стиснул в объятиях, и мне сразу все ноздри забило запахом дорогой шерсти и лосьона поле бритья. Плечи у него тряслись, как будто он плакал, или смеялся, или то и другое вместе. Он мне поверил, и в его объятиях я снова почувствовал себя маленьким мальчиком.
Но страх от этого не стал меньше. Наоборот, только усилился. После надежды разочарование бывает смертельным, а Алексис между тем так и стояла у Патрика за спиной. Стояла и смотрела на меня. В глазах у нее был тот же страх, что и у меня в сердце.
Патрик отстранился от меня и обернулся к сестре. Протянул ей руку.
– Все в порядке, – сказал он. – Это Дэнни.
Глаза у нее были полны слез, и она чуть заметно покачала головой.
– Не бойся, – твердо сказал Патрик. – Иди сюда, обними брата.
Она перевела взгляд с меня на Патрика и обратно и шагнула к нам.
– Дэнни? – тихо проговорила она.
Я кивнул, и она медленно протянула руку, коснулась моей щеки кончиками пальцев. Словно боялась, что ее рука пройдет сквозь меня.
– Не могу поверить, – сказала она. Заплакала, обхватила меня руками за шею и прижала к себе с такой силой, какой я даже не ожидал от нее.
– Здравствуй, Алексис, – прошептал я.
Патрик рассмеялся:
– Зачем же так официально, братишка?
Я проглотил комок. Уорнер кивнул Алисии, и они оба тихонько выскользнули из комнаты, оставив нас втроем. Алексис выпустила меня из объятий.
Дальше все заволокло туманом слез, смеха и слов. Я все не мог перестать таращиться на них и жадно ловил их ответные взгляды. Патрик расспрашивал, что со мной случилось, где я был эти шесть лет. Уорнер пересказал то, что слышал от меня, но у него все равно оставалось еще много вопросов. А Алексис просто смотрела на меня и молча смахивала со щек слезы, которые катились у нее из глаз, пока Патрик засыпал меня вопросами.
Но ответов он не дождался. Они застревали у меня в горле и не шли наружу. Патрик сказал – ничего, никто не заставит меня рассказывать о том, о чем я рассказать пока не готов. Сейчас время радоваться.