– Романтик фигов! – засмеялся Ярик.
Мы шли навстречу сонным темным пятиэтажкам. В некоторых окнах горел свет. Мне всегда было интересно, что происходит в столь ранний час в квартирах. Кому-то уже не спится, или наоборот – еще не ложился? Свернули в тихие тенистые дворы.
– Ты же с Томочкой морскими звездами любовалс-с-я, ик! – припомнил Ярик наши недавние самопровозглашенные каникулы, когда мы на несколько дней улетели большой компанией в Таиланд заниматься дайвингом.
– Томочка все время боялась намочить волосы, – с сожалением в голосе ответил я.
Ярослав покосился на меня.
– Не везет тебе на таких же отчаянных, как и ты!
– Будто я сам этого не понимаю…
В подъезде Ярослав долго возился с замком, пока я не отобрал у него ключи и сам не открыл дверь. В квартире было свежо и очень чисто.
– Мама приходила, – со смущением в голосе проговорил Ярик, закрывая в комнате форточку. Казалось, у него весь хмель вылетел из головы.
– Впервые вижу у тебя такой порядок, – признался я. Обычно большая комната была завалена пивными банками и коробками из-под пиццы.
– Мама редко заходит, но метко… – проговорил Ярик, растягиваясь на диване. – Можешь постелить себе в моей комнате.
– Спасибо, что разрешил.
На кровати друга лежали старые фотоальбомы. По всей видимости, мама Ярика, прибираясь у сына, поддалась ностальгии. Я взял первый попавшийся альбом. Никогда не видел детских фото Ярослава. С немного выцветшей фотографии на меня смотрел долговязый парнишка в очках. От сегодняшнего Ярика только фирменная улыбка до ушей. На зубах железные брекеты. И это он девчонку за соседним столиком синим чулком обозвал?
– Да ладно! – рассмеялся я и крикнул: – Яр, это что тут за чудовище у тебя в кровати?
– Какое еще чудовище? – проговорил друг, заходя в комнату. – Черт, сушняк начался…
Увидев в моих руках фотоальбом, он замер на месте. Вид у него сразу стал подавленный и какой-то грустный.
– Мама, блин! – покачал он головой. – Да… Это чудовище – я! Доволен?
Ярик потянулся за альбомом, но я увернулся и вскочил на кровать.
– Погоди-погоди… – Я начал быстро листать альбом. – Ну и рожа! Так же тут Катя Пушкарева… или как ее там? Почему ты никогда мне об этом не рассказывал?
– Не дави на больное, чертила! Отдай альбом!
Я протянул Ярику альбом и спрыгнул с кровати. Мы познакомились на первом курсе. Учились в одном университете. Я – на факультете международных отношений, а Ярослав на юрфаке. Часто пересекались в одних и тех же компаниях. Ярик пользовался огромным спросом у девчонок. Я и подумать не мог, что в подростковом возрасте он был гадким утенком.
– И как долго продолжалось это безобразие? – спросил я, плюхнувшись в кресло-мешок.
– Вплоть до старших классов, – нахмурился Ярик. – Пока не попросил Светку помочь мне измениться. Гормоны бушевали. Знаешь, не всем повезло родиться красавчиками…
– Если ты обо мне, то спасибо! – развеселился я. – А Света, значит, твоя крестная фея?
– Можно сказать и так… И, поверь, мне больше не хочется превращаться обратно в тыкву!
– Все так плохо?
– Ужасно! – воскликнул Ярослав. – В таких шмотках, что я носил, никакого доступа к симпатичным крошкам! А еще говорят, что мужики в первую очередь на внешность ведутся… Будто у баб все не так.
Ярик замолчал. Вид у него по-прежнему был очень хмурый.
– Если б я в старом своем прикиде подкатился к любой, кто мне сейчас сами на шею вешаются, точно получил бы отказ. Этим гламурным кисам нужны только красавчики с толстыми кошельками. А некоторым и одних бабок достаточно.
– Ладно, не обобщай, – сказал я, зевая. Попутно взглянул на настенные часы, которые показывали шесть утра.
– Я тебе о-отвечаю! – заверил Ярик. – Поверь, я побывал сразу в двух шкурах. Несмотря на то что у моего родителя бабок куры не клюют, будучи ботаником я не был интересен ни одной симпатичной девчонке. А из клубной тусовки – тем более. И как все резко стало по-другому со сменой имиджа… Да та же приставучая Алька мне бы и номера своего не дала, а сейчас липнет, как репей!
– Мне бы – дала, – многозначительно заявил я.
От моего выпада Ярик будто окончательно протрезвел.
– Спорим? – прорычал друг.
– На что? – тут же заинтересовался я.
– Штука баксов? Плюс твои лимитированные серые «джорданы», – припомнил Ярик кроссовки, которые я совсем недавно успел отхватить раньше, чем он. Даже еще ни разу не носил их.
– Черт, высоки ставки-то… Ну да ладно! А что я получу в случае победы? Свидание со Светой?
Ярослав задумался. Все эти три года, что мы дружим, он всячески ограждал меня от тесного общения со своей сестрой, ссылаясь на мою не самую честную репутацию.
– Ммм, нет! Так дело не пойдет! – не согласился Ярик. А меня уже, как обычно, охватил азарт.
– Ладно, тогда ты проспоришь мне желание, – решил я. – Которое, клянусь, не будет связано со Светой! – Издеваясь, добавил пискляво: – И в «Баскин Роббинс» сводишь.
Ярослав сердито посмотрел на меня:
– Ты все-таки такой дурак! Ладно уж…
Он быстро вышел из комнаты и вскоре вернулся с большой дорожной сумкой.
– Куда едешь? – поинтересовался я.
– Это ты поехавший, а у меня тут старые шмотки хранятся… Со времен школы. Мать ничего не выбрасывает…
Ярик принялся доставать из огромной сумки какие-то безразмерные футболки с героями аниме или нелепыми «юморными» надписями. Широкие джинсы с карманами, неприметные водолазки… Я вытащил из кучи одежды большой оранжевый свитер с вышитым солнцем в темных очках.
– Ты серьезно все это носил? – веселился я.
– Прекрати ржать! Бабуля сама связала…
– Видимо, все чувство стиля досталось твоей сестре…
– Я и сейчас без нее шмотки не выбираю, – признался Ярик. – Вот в этом свитере завтра и пойдешь…
– Это слишком жестоко, – серьезно сказал я. – Мне не то что номер телефона не дадут… а в «дурку» заберут.
– Тебе давно там самое место! – расхохотался Ярик. – Водолазки точно не подойдут… Ты подкачанный для них. Я в школе вообще в зал не ходил!.. Так! Вот то, что нужно!
Ярослав вытащил черную футболку с крупной белой надписью I’m virgin и кинул ее мне.
– Классика! – рассмеялся я. – Теперь понимаю, почему тебе раньше девчонки не давали… номера телефонов.
– Светка, шутница, на шестнадцатилетие подарила, – поморщился Ярик. – А я как бы вообще про шмотки не заморачивался. К тому же немецкий в школе учил…
Подобрав мне самый нелепый в мире наряд, Ярослав критично осмотрел меня. Затем демонстративно зевнул. Я последовал его примеру. На улице уже рассвело.
– Слушай, ну, рожу-то твою смазливую не спрячешь, – покачал головой друг. – Погоди! Я сейчас…
Ярослав снова вышел из комнаты и вернулся с очками в старомодной металлической оправе.
– Мама в начале нулевых носила, для солидности. Они «пустышки», бери! Для одного дня, чтобы попросить телефончик, сойдет.
Я надел очки.
– Круто! И волосы еще тебе гелем залижем. Нормальный из тебя додик получится… В роль ты вживаться умеешь. Нужно только придумать, где тебе гламурную девчонку встретить. В клуб все равно не пустят в таком виде…
– Завтра… вернее, уже сегодня, – суббота. Что делают интересующие нас девчонки по выходным? – сказал я.
– В магазы за шмотками ходят? – оживился Ярик. – Точно! Пойдем в самый крупный торговый центр, там к кому-нибудь и подкатишь…
Ярослав в предвкушении потер руки.
– Ты похож на большую муху, которая села на… – начал я.
– Заткнись и готовь денежки, клоун! – отозвался Ярослав. – Скоро пойду тратить штуку баксов… И по такому торжественному случаю надену свои новые «джорданы».
– Если что, я люблю кленовое с грецким орехом, – посчитал нужным сообщить я. – И готовься кукарекать на свидании с очкастой Царевой, на которое пойдешь после того, как на груди набьешь ее портрет…
– Чего-чего? – возмутился Ярик. – Это и есть твое желание? Ты сейчас сам закукарекаешь…
Мы стали лениво переругиваться. В какой-то момент мне надоело спорить. Дико захотелось спать. Я пытался уснуть, ворочаясь в кресле-мешке, с мыслью о том, что заключать пари с похмелья в полседьмого утра – не самая удачная идея. В это время Ярослав уже храпел, лежа на своей кровати, заваленной вещами из его прошлой несчастливой жизни.