Глава третья
Алена
Петька передал мне под столом еще одну чесночную гренку. Втайне от Царевой. Я в знак благодарности с силой пнула друга ногой. Петя сделал страшные глаза, что, наверное, означало: Горошкина, ты ужасный человек! И больше от меня ничего никогда в жизни не получишь…
Я тяну гренку ко рту. Она такая теплая, хрустящая… Конечно, от меня потом за версту будет разить чесноком. Ну и что? Что ж мне, целоваться, что ли, с кем-то?
Внезапно я встречаюсь взглядом с симпатичным парнем. Почему-то не могу рассмотреть его лицо как следует… Сердце бешено стучит где-то в горле, и в голове немного шумит. Может, это от мартини? Я вижу только его глаза. Карие. Очень глубокие. Бездонные.
Этот парень подходит к нашему столику и, нагнувшись к моему лицу, негромко произносит:
– Ты пахнешь, как любовь. Ты – сумасшествие с первого взгляда.
– Что, простите? – переспрашиваю я. Во рту пересохло. – Это вы мне?
– Ты пахнешь шоколадом. Пахнешь, как цветы… – продолжает парень, не отводя от меня взгляд. И я таю, как ванильное мороженое, которое в сорокаградусную жару оставил на скамейке какой-то непутевый ребенок.
– Пахнешь, как мечты, воплощаемые с нуля. Пахнешь, как желание – чистое животное желание…
– Прошу, не останавливайтесь! – говорю парню, позабыв даже о жирной вкусной гренке в руках.
– Ты пахнешь на шестнадцать. Ты, как первое свидание…
Внезапно парень начинает исчезать. Прямо на моих глазах становится полупрозрачным.
– Эй, здрасте, приехали! – возмущаюсь я. – Вы куда это? А дальше?..
А дальше я понимаю, что это был всего лишь сон. И парень проговаривал слова из песни, которая стояла на звонке. Трубка, вибрируя на полу около кровати, продолжала скандировать:
«Ты пахнешь так, что ты пьянишь. Пахнешь, как незабываемый движ…»
Я схватила телефон и сердито гаркнула:
– Слушаю!
– Ой, Горошкина! – тут же отозвалась Ксеня. – Ты че так орешь? Не в духе, что ли? Спишь?
Я почувствовала, что щеки горят от смущения. Это после странного, но очень приятного сна.
– Конечно, сплю! Суббота! Как бы выходной!
– Как бы выходной, значит? А про пари наше ты не забыла? Мы ж договаривались с самого утра подготовку начать! Давай дуй в квартиру Насти!
Ксеня так быстро трещала, что и слово не давала вставить. Я откинула одеяло, подошла к окну и открыла жалюзи. Тут же в комнату проник ласковый солнечный свет. Во дворе ни единой души. Конечно, все нормальные люди в выходной отсыпаются… А мне тащиться на эту каторгу. Хотя погода вроде хорошая. Располагает к утренним прогулкам по пустому городу.
– Ты слушаешь меня вообще? – возмутилась Ксеня. – Уже скоро стилист-визажист придет…
– Визажист? – ахнула я. – Стилист? Настоящий?
– Нет, надувной! – продолжала сердиться Ксеня. – В Роспечати купила за семьдесят рублей! Можно его с собой в бассейн брать…
– Какая ты шутница, Царева! Отключаюсь!
Я нажала на «отбой» и отправилась в душ. Родители еще спали. Выйдя из ванной, столкнулась в коридоре с папой.
– Куда это ты с утра пораньше? – спросил он. – Кофе будешь?
– Мне с Ксеней встретиться надо, по магазинам пройдемся!
Папа с подозрением посмотрел на меня. Вообще-то я не питаю особую любовь к шопингу. Тем более в выходные, когда в магазинах не протолкнешься.
– А, ну давайте!..
Я прошла в свою комнату. Так. Надо настроиться на то, чтобы перевоплотиться в Грохольскую – «девушку из высшего общества». Подкатила стул к платяному шкафу и, рискуя свалиться, потянулась к самой верхней полке. Достала обувную коробку. В ней лежали бежевые лакированные лодочки, которые я надевала один раз на выпускной. Только на торжественную часть. После, конечно, переобулась в любимые кеды. Ладно, придется сдуть пыль с коробки и научиться сносно ходить на каблуках. Иначе никак…
Родители завтракали, когда я приковыляла на кухню. Мама застыла с чашкой кофе в руках. А папа даже жевать бутерброд перестал.
– Ну че? Как я вам?
– Отличный след от подушки на щеке, дочь! – похвалил папа.
– Спасибо, конечно, но я о туфлях…
– Тогда ты мне напоминаешь мима на ходулях… – Папа рассмеялся.
Мама уставилась на мои ноги.
– Аленушка, а чего это ты? – спросила она озадаченно.
– Ксеня мне бросила вызов. Я должна проходить в них целый день!
– Ох, уж эти ваши споры… – покачал головой папа. – И когда вы с Ксенией повзрослеете? Смотри, ноги не переломай!
– Да уж как-нибудь… – пропыхтела я, потянувшись за сырником.
На улице меня встретило утреннее теплое солнышко. Я посмотрела на голубое глянцевое небо и улыбнулась. Какой ясный денек! Красота! И небывалая тишина вокруг. Разве что птички о чем-то поют да шелестит свежая листва над головой…
До Настиного дома решила доехать на трамвае. Не хватало только ноги стереть, а ведь мне предстоит такое ответственное задание! На минутку почувствовала себя суперагентом. Даже водрузила солнечные очки на нос. Правда, из-за них едва не попала под колеса велосипеда, которым управлял подросток. Почему эти наглые дети не учатся с утра, а на великах гоняют как сумасшедшие? Шарахнулась в сторону кустов и на этих чертовых каблуках чуть ноги не переломала, как и предсказывал мой дорогой папенька…
– Куда пр-решь? – рявкнула я. Пацан тут же затормозил и уставился на меня.
Стоп-стоп-стоп. Еще вчера вечером Ксеня сообщила мне, что время пошло. И мы даже чокнулись в честь этого мартини. Я и туфли с утра на каблуках нацепила. Все-таки Элен Грохольская так бы не отреагировала. Она девушка воспитанная, сдержанная, многогранная…
– Мальчик, а ты почему не в школе? – как можно миролюбивей поинтересовалась я.
– Чего-чего? – басом ответил мне подросток. – Да пошла ты!..
– Ну, знаешь, козявка зеленая! – задохнулась я от возмущения. – Сейчас я тебе…
Нащупала изящной лодочкой огромный сук и нагнулась, чтобы поднять его с земли. Сейчас как запущу палкой в этого грубияна! Пацан, звякнув велосипедным звонком, быстро закрутил педали. А я с палкой в руках поковыляла за ним. Ну, точно! Австралопитек на шпильках.
Через пару десятков метров я вспомнила иллюстрацию, на которой изображен эволюционный путь человека. Да уж, все-таки пора бы и остепениться. Выбросила палку в ближайшие кусты, поправила кофточку и поцокала в сторону трамвайных путей.
От остановки до красивого Настиного дома я еле плелась. Не удивлюсь, если стилист-визажист успел прийти и, так и не дождавшись меня, благополучно уйти. В кедах я бы в два счета добежала до нужного подъезда, а тут…
Зашла в просторную светлую парадную, миновала спящего консьержа, которого не разбудил неуверенный стук моих каблуков, и проскользнула в лифт. Пока поднималась на шестнадцатый этаж, внимательно рассматривала себя в красивое большое зеркало в золоченой раме. Да уж, от «мадам Грохольской» у меня только туфли на шпильках. Заспанная, ненакрашенная. Не до конца высушенные феном волосы впопыхах стянула резинкой. Я показала своему отражению язык. Да Горошкина я, Горошкина! Какая там девушка из высшего общества? Что смеяться-то?
Дверь мне открыла высокая голубоглазая блондинка. Я сначала решила, что ошиблась квартирой.
– Ты – Алена? – строго спросила она, словно была моим новым учителем, а я – провинившейся ученицей.
– Ну… да!
– Опаздываешь, Алена! – покачала головой блондинка. Ну, все! Ругать будут! Но незнакомка вдруг просияла: – Молодец! Эффектную девушку грех не подождать!
Точно! Это же из Сэлинджера: «Если девушка приходит на свидание красивая – кто будет расстраиваться, что она опоздала? Никто!» Вообще-то я не люблю опаздывать, считаю это неуважением… Так уж сегодня получилось. Но делать это нарочно, чтобы кто-то потомился в ожидании королевишны Горошкиной?.. Ну-ну!
И блондинка сказала эффектную. Что-что, а вот этот эпитет точно не про меня! Или, может, эта особа и есть «из Роспечати», как пошутила Царева? Судя по ее боевому раскрасу в субботу утром, так оно и получается…