– Ты развиваешь мою философскую концепцию как нельзя лучше, Эрни.
– Тогда, следуя в тренде твоей концепции, я сообщаю, что мы кушаем мышечные волокна энтомологической культуры фугу.
– Ага, – кивнул Брейн, придвигая свой эскалоп.
– Вот именно, – кивнул гоберли, возвращаясь к своей тарелке.
– Теперь осталось выяснить пустяк: вот этот фугу – он прыгает, летает или плавает? – уточнил Брейн, ожидая любого, по его мнению, подходящего ответа.
– Фугу – это бланж, Гомес.
– Томас.
– Да, Томас, прошу прощения. Это бланж, который размножается с поразительной скоростью, если ты успеваешь давать ему соответствующую подкормку.
– То есть это не животное? – уточнил Брейн, снова откладывая нож и вилку.
– Бланж – не животное, он бактериальный. Кушай давай, а то остынет. Как тебе, кстати, ревень?
– Я уже попробовал, причем впервые. Похоже на растительные волокна.
– Вот! – воскликнул механик, добивая свою порцию мяса.
– Кстати о волокнах, Эрни. Бактериальный бланж – это понятно. Но я чувствую на языке волокна – настоящие волокна мышечной массы…
– О! А вот тут ты приближаешься к основному вопросу, почему нас здесь просто так покормили на две с половиной тысячи монет.
– Что ты сказал?
– То, что слышал. Кок выдал нам дорогостоящие порции, которые он продает на бирже за соответствующую цену.
– Но… почему?
– Послушай сначала, – сказал механик, отодвигая пустую тарелку. – Мы берем все пожирающий бланж фугу и скармливаем ему все, что попадет под руку, начиная с остатков картриджного питания до некоторых видов смазки из машинного отделения, прокладок газораспределительной системы судна и даже некоторые виды отделочной плитки. Да, там фугу тоже есть чем поживиться.
– Это ты сейчас о чем?
– Молчи и слушай, вопросы потом. Так вот этот пройдоха Джо Саид Планц и раньше разводил фугу, чтобы получать примитивные гранулы и сдавать их за небольшие деньги. Колония у него была хорошая – тут разговора нет. Но разок он мне пожаловался, что мог бы поднимать деньги в сотню раз большие, если бы удавалось сдавать волокнистый белок. Понимаешь?
– Пока в общих чертах, – признался Брейн.
– Ну, он сказал и пошел дальше, а я стал раздумывать. У меня ведь полно всякой всячины в загашниках валяется – неоднократно через свои запасы судно спасал, можно так сказать.
– Прямо-таки спасал?
– Спасал капитана от излишних трат на вызов эвакуатора. Это ж бешеные деньги.
– Понимаю, Эрни. Давай дальше.
– При случае я подтаскиваю любые железки, что находятся рядом, и в свое время удачно подтащил пару экструдеров для производства стекловолокна. Немного поработал над подачей, добавил высокочастотный кристаллизатор на выходе, и вот пожалуйста – после недолгой отладки гранулы фугу начали перерабатываться в высокочистый волокнистый белок.
– То есть… – Брейн указал вилкой на остаток своей порции.
– Вот именно. Это мясо сделано из бактерий, которые перерабатывают всякий мусор и даже дерьмо.
– Дерьмо? – скривился Брейн.
– А что такого? Вот синтетическую клетчатку из дерьма ты жуешь, а тут исключения делать?
– Ладно. В чем у кока долг перед тобой?
– Я делаю вид, что хочу забрать у него свой агрегат для получения волокна. А он крутится, пытаясь отмазаться от выплат, и вот – дает мне проценты.
– Нормальные проценты, – заметил Брейн, доедая свой эскалоп.
– Я тоже так думаю, но, чтобы эта сволочь не зазналась, я его регулярно прессую, чтобы помнил, из-за кого ему улыбается такие деньги поднимать.
– А как он поднимает? Ему же команду кормить.
– Команда у нас пятнадцать человек, с тобой шестнадцать. Вся кормежка из картриджей. Но все двадцать четыре часа он через фугу майнит волокнистый белок, чтобы сдать его на первой же остановке на биржу.
– Хороший бизнес.
– Прекрасный, если бы он еще не пытался зажимать мои проценты. Причем до этого бизнеса он был вполне адекватным коком, но деньги его испортили. Ну ладно, доедай ревень, который тоже, кстати, делается из технической клетчатки.
– Тоже экструдером?
– Разумеется. Тут ведь тоже волокна используются, правда требуется наполнение из хлорофилльной плазмы, но это он производит из водорослей, под которые приспособил фекальный бак.
– Что?
– Дело ведь не в том, где они размножаются, а как очищаются, и в этом я ему помог. Добавил центрифугу с выходом на жидкостной скруббер, так что очистка получилась вполне промышленная.
– Так у него не одна твоя технология, а сразу несколько?
– Ну разумеется. Мне это интересно, и раньше мы дружили, но теперь он с головой ушел в бизнес, даже капитан это замечает. А это плохой признак.
– Может уволить?
– Ну да, так это тоже назвать можно. Были случаи, когда увольняли прямо посреди рейса.
– Это как? – уточнил Брейн, отодвигая склянку с ревенем.
– Именно так, как ты и подумал, коллега. Пойдем, выпьем какой-нибудь настойки – у меня их имеется огромный запас, а после отправимся работать. У меня на сегодня большие планы, тем более пока имеется такой рукастый помощник. Ты же у нас ненадолго, нужно использовать тебя по полной.
– Я полагаю, суток на трое, – осторожно напомнил Брейн, выходя следом за механиком с камбуза.
– Ну, где трое, там и вся неделя.
– Мне нужно попасть на линейный лайнер.
– Я в курсе, капитан говорил мне. Только мы тебя можем в любом месте подсадить, пока лайнер идет в режиме подбора. Это потом, разогнавшись, он пойдет как мерцающая звезда, начиная разбег для прыжка, а до этого мы тебя везде к ним подкинуть можем.
– Я понял.
10
Когда до каюты механика оставалось несколько шагов, включилась аварийная сирена, затем судно так тряхнуло, что гоберли полетел на пол, а Брейн едва устоял, схватившись за попавшийся под руку кронштейн.
– Что это?! – крикнул он, стараясь перекричать сирену.
– Хреновое дело! Похоже, копы!.. – ответил гоберли, поднимаясь на ноги и потирая ушибленный бок. – Давай в свою каюту и припрячь все, за что они могут зацепиться!
– У меня нет ничего такого… вроде, – пожал плечами Брейн.
Между тем сам гоберли уже распахнул дверь своей каюты и принялся распихивать по стенным тайникам какие-то узлы, платы и пузырьки с разноцветными жидкостями.
Вскоре послышался грохот, стены судна задрожали.
– Вот они и на борту, – криво улыбнулся механик.
– Так быстро?
– У них право на открытие аварийных ворот. И средства на тот случай, если мы постараемся что-то нахимичить с кодами. Тогда они звереют и могут нечаянно покалечить.
Брейн кивнул. Он знал, что у каждого гражданского судна имелись запасные аварийные выходы, которые нельзя было запирать на механические замки – только на кодируемые с волновым приводом, которые могли бы открывать стандартными кодами полиция и службы спасения.
Случалось, что при катастрофах попасть на борт удавалось только через вспомогательные ворота, когда все остальные были повреждены.
Вскоре по коридору затопало множество ног – Брейн прикинул, что там более десятка человек. Хлопали двери, поднимались перегородки. Полицию не останавливали никакие замки, они пользовались универсальными спецключами. А если где-то попадались запоры, которые этим ключам не поддавались, их выбивали пиропатроном, и никаких претензий, все на законном основании.
Брейн услышал, как вошли в его каюту, и выглянул в коридор. Стоявший там полицейский штурмовик в броне и с автоматом вскинул оружие и заорал:
– Назад, всем сидеть по местам!
– Там и есть мое место, вы только что зашли в мою каюту.
– Тогда давай проходи! – приказал полицейский и сделал два шага назад, продолжая держать Брейна на прицеле.
Стараясь выглядеть нейтрально, он прошел до каюты и, зайдя в нее, увидел, как трое полицейских выбрасывают его вещи на пол.
– Что вы делаете? – спросил он, поднимая дорогую сорочку, купленную в фирменном ателье.
– А ты кто такой? – не глядя на него, спросил полицейский, продолжая разбрасывать вещи Брейна.