- Боишься смерти, старый греховодник, ничего, вот только усни, тут тебе и каюк придет, придушу тебя подушкой и вводу…
- Настя, это, в конце концов, невыносимо…
- Вы что, не слышите, я вам говорю, сейчас же прекратите, а то я позову капитана, - донеслось снова из-за двери.
- Началось, - сказал старик и встал.
Он подошел к двери каюты, отпер ее и вышел в коридор, тут же захлопнул дверь за собой, прижавшись к ней спиной.
В коридоре он столкнулся лицом к лицу с молодым человеком в форме помощника капитана.
- Добрый вечер, - сказал старик с достоинством, - я могу вам чем-то помочь?
- Пассажиры из соседних кают жалуются на шум. Уже поздно - вы мешаете им спать, - выпалил молодой человек, - если вы не прекратите, мы будем вынуждены принять меры.
Из-за двери раздались нечленораздельные возгласы.
- Простите, моя дочь больна, и…
- Если она больна, она должна находиться в больнице, а не совершать морские путешествия, - наставительно произнес молодой человек.
- Хорошо, я учту ваши пожелания, - холодно сказал старик, - а теперь скажите мне: с кем я разговариваю?
- Вы разговариваете с помощником капитана, - напыщенно произнес юноша.
- Я вижу, что вы помощник капитана, - с улыбкой ответил старик, - как ваше имя?
- Мое имя, - усмехаясь, ответил молодой человек, - Андрей Борисович Лагин, а вот вы кто?
- Меня зовут Яковлев Тихон Степанович, я контр-адмирал Северного флота.
Лицо помощника капитана вытянулось в изумлении, как впрочем, вытянулся и он сам, встав по стойке смирно.
- Простите, товарищ контр-адмирал, - пролепетал он, - я не знал, о том, что вы…
- Это ничего, - ободряюще улыбнувшись, ответил старик, - я понимаю. Со своей стороны обещаю сделать все возможное, для того чтобы шум прекратился. Вопрос исчерпан?
- Да, то есть… - сбился молодой человек, - разрешите доложить капитану, о том, что вы находитесь на борту?
- Разрешаю, - ответил старик, - только, ради Бога, прошу вас избавить меня от каких-либо знаков внимания. Я уже давно в отставке, и не помню, когда в последний раз надевал форму.
- Есть, - щелкнул каблуками помощник капитана, - разрешите идти?
- Идите.
Молодой человек, развернувшись на каблуках, почти строевым шагом направился к лестнице.
Старик проводил его взглядом и скрылся в свое каюте.
Когда он вошел, то увидел, что Настя на четвереньках стоит на полу и рукой закрывает рот, пытаясь сдержать тошноту.
- Старик снял пиджак и бросил его на койку, потом легко подхватил женщину на руки и вынес в коридор.
Он донес ее до двери, ведущей в гальюн, зашел в него и опустил ее перед унитазом. Женщину сразу же вырвало.
Старик вышел из гальюна, неся женщину на руках. Он донес ее до каюты и вошел. Сразу же уложил больную в койку, накрыл одеялом. Настя была бледной, но теперь выражение ее лица изменилось, она слабо улыбнулась, и прошептала:
- Спаси меня, папа.
Старик улыбнулся. Взгляд его был полон нежности, к дочери.
- Спи, тебе надо поспать, - сказал он, - завтра у нас тяжелый день.
Женщина кивнула и закрыла глаза. Старик полюбовался ею какое-то время. Потом надел пиджак и вышел из каюты.
По лестнице он поднялся на палубу, где все еще бушевала стихия, и не было ни одной живой души. Старик подошел к борту, стал смотреть на бушующее море. Полы его пиджака раздувал ветер, брызги от волн били в лицо. Вдруг старик страшно и протяжно крикнул навстречу стихии, это не был крик ярости, это был вопль отчаяния. Правда, его совсем не было слышно, потому что рев волн и свист ветра тут же поглотили звук. Через секунду лицо старика снова стало спокойным и бесстрастным. Он застегнул пиджак на все пуговицы, повернулся, собираясь вернуться к себе в каюту, но тут его взгляд случайно встретился с взглядом вахтенного матроса, закутанного в блестящий от дождя и брызг плащ, который на протяжении всей сцены с любопытством наблюдал за стариком. Не изменив выражения лица под взглядом матроса, контр-адмирал спокойно и с достоинством покинул палубу корабля и скрылся в надстройке.
Старец Анатолий проснулся в котельной на куче угля. Внутри котельной все осталось по-старому, но сильно изменился сам истопник, его высокая фигура сгорбилась, лицо потемнело и осунулось, борода была совсем седая, говорил он хрипло, часто со свистом вдыхая и выдыхая воздух. Самодельная ряса его совсем почернела и засалилась от угольной пыли. Отец Анатолий сел на своем каменном ложе и принялся откашливаться. В этот момент из-за двери послышался голос Иова.
- Господи Иисусе Христе, помилуй меня грешного тот, кто в келье…
- Аминь, - хрипло выдохнул старец.
Иов вошел в келью. Он совсем не изменился, был все так же крепок, и борода его все так же была ухожена.
- Благословите, отец Анатолий, - попросил Иов.
- Нечего мне тебя благословлять, - ответил истопник, - это мне у тебя благословляться надо, у меня грехов вдвое больше твоего.
- Да что вы говорите такое… - начал было Иов.
- Ладно, хватит Ваньку-то валять, знаю я, что ты меня не любишь, из-за любви ко мне настоятеля стараешься.
- А за что тебя любить? - вдруг зло заговорил Иов. - Ты же мимо моей кельи без шуток не ходишь, то ручку дегтем вымажешь, то дрянь какую подкинешь… Ты думаешь, я без твоих намеков грехов своих не знаю?..
- Ты, вот что… прости меня, брат, забудем, - вдруг печально сказал истопник.
Иов удивленно уставился на старца. Но тот вдруг замер и словно бы о чем-то задумался.
- Ты о чем думаешь, отец Анатолий? - спросил Иов после долгого молчания.
- Думаю, как упросить Царя Небесного о том, чтобы дал мне перезимовать эту зиму в монастыре, потому как братии тяжко будет рыть могилу для меня в мерзлоземе.
Отец Иов с облегчением вздохнул:
- Ну, слава Тебе Господи, опять шутить начал, а то я уж подумал, ты того…
Истопник поднялся, пошел куда-то в угол котельной, вернулся с двумя ведрами для угля.
- Я чего пришел-то, - вдруг вспомнил Иов, - Ты зачем мне ладана и смирны прислал?
- В четверг отпевать будем, - возясь с ведром, у которого отвалилась дужка, небрежно ответил истопник.
- Кого отпевать-то? - с интересом спросил Иов.
- Кого Господь положит того и отпоем… Может, и меня…
- Тебя? Да что ты, отец Анатолий… Бог с тобой, как же это?!.. - сморщил лицо Иов.
- "Объяли меня волны смерти, и сети смерти опутали меня", - процитировал истопник.
- Ты чего, правда, что ли, помирать собрался? - изменившись в лице, спросил Иов.
Истопник молчал.
- Так я для тебя гроб закажу, какой хочешь - хочешь, сосновый, хочешь, дубовый?.. На материк, на подворье к митрополиту кого-нибудь пошлю. У него там брат Фома, сильный плотник. Ты только скажи…
- Чего зря людей гонять, - ответил истопник, по-прежнему возясь с ведром, словно разговор шел о каких-то обыденных вещах, - гроб мой давно готов.
- Где же он? - все более удивляясь речам старца, спросил Иов.
- На колокольне, лет пять уж, как меня дожидается.
Они поднялись на монастырскую колокольню. Первым на верхнюю площадку поднялся Иов, а за ним, тяжело дыша, наверху появился и истопник. Он остановился, чтобы перевести дух. Здесь дул сильный, холодный, пронизывающий до костей ветер. Иов, ежась от холода, в недоумении оглянулся. На колокольне, кроме старого длинного просмоленного ящика ничего не было. Иов вопросительно уставился на истопника.
- Вон он, - тяжело дыша, прохрипел отец Анатолий, указывая на ящик.
Иов и истопник подошли к ящику, открыли его. Внутри, кроме потемневшей от времени соломы, да нескольких разлохмаченных канатов, которые видимо когда-то служили для раскачивания тяжелых колокольных языков, ничего не было.
- Может, гроб все-таки заказать? - осторожно спросил Иов.
- В нем, в нем, батюшка… - настаивал истопник, - Такое мое завещание… Аминь…
- Вот почему ты такой?! - вдруг завелся Иов. - Даже помереть без выкрутасов не можешь. Все люди как люди, в гробах лежат… Даже почтенных Оптинских старцев и то в гробах хоронили… Ему же нате, ящик из-под канатов подавай. Гордыня это отец Анатолий, гордыня…
- А ведь я тебе наврал, - хитро щурясь, сказал вдруг истопник.
Иов осекся.
- Ведь ты меня любишь, отец Иов, - засмеялся старец.
Иов насупился и, не отрываясь, смотрел на старца.
- Ведь, правда же, любишь? - не отставал от него истопник.
- Да я тебя терпеть не могу, старый хрыч! - вдруг закричал на истопника Иов, - Вот ты меня спрашивал, за что Каин Авеля убил? Я тебе отвечу за что; я ведь, как ты хотел, людям помогать, да не принимает мои жертвы Господь… Эх, да что с тобой говорить…
- Когда я помру, небось, плакать будешь? - продолжал весело спрашивать истопник.
- А! Да!.. - хотел что-то сказать Иов, но только махнул рукой на старца и пошел к лестнице.
Истопник остался один на колокольне, он, улыбаясь, смотрел вслед Иову. Потом подошел к краю колокольни. Отсюда был виден весь монастырь и весь остров как на ладони. Было видно, как к старой пристани причалил небольшой пассажирский корабль, и на пристань стали сходить пассажиры.
И вдруг старец Анатолий, набрав полные легкие воздуха, прокричал петухом, потом еще и еще, и получилось это у него так правдоподобно, как будто кричит настоящий петух. Неожиданно, откуда-то со стороны пристани ему ответил другой петушиный крик. Тогда истопник закричал снова, ответный петушиный крик опять повторился. Старец весело засмеялся.