– Какое еще ЧП? – удивилась тетка и тоном, не терпящим возражения, потребовала: – Давай выкладывай!
Анна запинаясь и всхлипывая, поведала ей свою трагическую историю. Тетка выслушала молча, не перебивая. Дождалась, пока Анна умолкнет. Сама помолчала пару секунд. Потом произнесла достаточно спокойно и уверенно:
– Вот что, детка, ты себе голову-то не морочь. Небось кушаешь себя поедом, что угробила девочку?
– Кушаю, теть Наташа, – сдавленно пробормотала Анна.
– Не смей, – твердо сказала тетка. – Ты ни в чем не виновата. У тебя у самой ребенок, тебе надо думать, как оправдаться. Адвоката нужно найти хорошего.
– Даже так? – упавшим голосом проговорила Анна. – Думаешь, понадобится адвокат?
– А ты думаешь, нет? Тем более, говоришь, папашка у этой бедолаги при деньгах. Они тебе быстренько дело состряпают. Так что киснуть не время, бери себя в руки и приготовься бороться.
Теткины слова подействовали положительно. Анне стало капельку легче. Да, она не имеет права нюни распускать – у нее дочь. Ей нужна нормальная мать, а не заклейменная позором подсудимая. Значит, надо бороться за правду, как тетка говорит.
– Спасибо, тетечка Наташечка, – нежно сказала Анна в трубку.
– Не за что, детка. Приходи в себя, а хочешь – приезжай к нам, мы тут торт варганим. Где твой-то? Вы вместе? Можешь и его привозить – торт вкусный выходит.
– Спасибо, теть Наташ, может, мы и приедем вечерком сегодня. Или завтра утром.
– Ну давай, не горюй. Обнимаю тебя.
Анна отложила телефон и отхлебнула из чашки остывший чай. Она попыталась вспомнить в деталях вчерашний день. Может быть, Ольга подавала какие-то сигналы, которых она не заметила? Но нет, Анна не могла вспомнить ничего, кроме театральных рыданий и наглых просьб поставить оценку просто так. Неужели Ольга могла с собой такое сотворить из-за оценки по алгебре? И вовсе не похоже, что у нее был конфликт с родителями, хотя, конечно, папаша у нее жуткий тип. Нет, хватит, баста! Больше Анна не станет об этом думать. В конце концов, в классе оставались ребята, это свидетели ее невиновности. Они все видели и слышали, они скажут правду. Хоть кто-то один, но скажет!
Анна решительно спрыгнула с дивана. Интересно, как там Дмитрий? Может быть, уже поговорил со следователем, объяснил тому, что произошло? Что, если ему позвонить? Анна поколебалась и набрала номер Клюева. Тот долго не отвечал, потом сбил вызов. Значит, его сейчас допрашивают. Анна представила, как он спокойно, неторопливо отвечает на вопросы рыжего Дроздова или кого-нибудь другого. Представила, как его слушают – с невольным уважением и вниманием. Еще бы – он же сам бывший военный. Он найдет с ними общий язык.
Время тянулось ужасно медленно, как всегда, когда ждешь чего-то архиважного. Анна слонялась по квартире, пытаясь заняться чем-то полезным, но у нее все валилось из рук. Наконец раздался звонок в дверь. Анна бросилась в прихожую.
– Ну что? Как?
– Я им все рассказал, – с порога произнес Дмитрий, – все как было, с твоих слов. Там пару ребят еще все подтвердили, что ты Ольгу не оскорбляла, предлагала позаниматься вместе, а она требовала оценку.
– Слава богу, – Анна облегченно выдохнула.
Клюев молча снял куртку и зашел в комнату. Анна побежала за ним.
– Что еще? Ты видел кого-то из наших? Из преподавателей?
– Никого.
Ей показалось, что в голосе у него звучит раздражение.
– Дима! – Анна подошла к нему ближе, пытаясь заглянуть в глаза. – Ты… за что-то злишься на меня?
– Я? Злюсь? – Он вздохнул и покачал головой: – Нет, малыш, если я и злюсь, то только на себя.
– За что? – изумилась Анна.
– За все. За то, что не уделял тебе нужного внимания последние недели. За то, что уехал. За то, что до сих пор не знаком с твоей дочкой.
Анна смотрела на него с удивлением. Он выглядел подавленным и сконфуженным, всем своим видом подтверждая сказанное только что. Ее затопила волна нежности. Он переживает чуть ли не больше ее! Чувствует ответственность, вину.
– Все будет хорошо, Дим, я верю. – Она подошла к нему и поцеловала в губы. – Пока ты со мной, ничего плохого случиться не может, – шепнула она ему на ухо.
Он грустно улыбнулся и кивнул.
Анна доверчиво прижалась к его груди и закрыла глаза.
9
Следователь позвонил только в среду. К этому времени Анна уже два дня работала в канцелярии: печатала ведомости, заполняла журналы, зачетки, договоры на практику и так далее. Каждый из этих дней давался Анне такой кровью, что вечером она приползала домой без сил, совершенно опустошенная. Люди вокруг разделились на две неравные половины: те, что из меньшей, продолжали общаться с Анной, здороваться, сочувственно улыбаться при встрече, говорить слова ободрения. Других было гораздо больше. Они вели себя демонстративно и жестко: при виде Анны резко отворачивались, старались быстрей пройти мимо, во всем облике их сквозили отвращение и укор. Анне стоило невероятных усилий ходить по колледжу с поднятой головой и прямой осанкой, не прятать глаза и без страха встречать эти полные осуждения взгляды. В первый же день после работы, подойдя к машине, она прочитала надпись, сделанную сучком на припорошенном снегом капоте: «убийца». На второй день на телефон пришло сообщение от неизвестного абонента: «Нам Акула-каракула нипочем, нипочем, мы Акулу-каракулу кирпичом-кирпичом. Поделом тебе акула!» Анна показала эсэмэску Клюеву, тот был в бешенстве, обещал найти отправителя и навалять ему по первое число. Но самой Анне стало вдруг все равно. Она поняла, что это лишь начало, ее окружают враги и борьба предстоит не на жизнь, а на смерть. Стоит ли тратить эмоции на мелкие уколы, когда предстоит отразить смертельные удары? Дроздов объявился в среду утром. Анна сидела в канцелярии и перепечатывала приказы, помогая девочкам-секретаршам, когда раздался телефонный звонок. Анна увидела неизвестный городской номер, и ее сердце екнуло.
– Анна Анатольевна? – тон Дроздова был сух, но корректен.
– Да, слушаю.
– Я жду вас у себя в следующий понедельник к девяти утра. При себе иметь паспорт.
– Хорошо.
Анна в рассеянности вертела в руках телефон. Значит, допрос уже в понедельник. Что ж, у нее будет возможность попробовать доказать свою невиновность. Тогда, при первой встрече с Дроздовым, она была настолько ошеломлена и шокирована, что ничего не смогла сказать в свое оправдание. Теперь она мысленно приготовила целую речь. Она репетировала ее все эти дни, в любую свободную минуту, рассказывала Дмитрию, а тот слушал и вносил свои коррективы.
Анна поймала любопытный взгляд молоденькой секретарши Лены и демонстративно уткнулась в компьютер. Обедать она не пошла, заходить в учительскую или в буфет ей теперь было мучительно тяжело. На большой перемене к ней спустилась Светка, принесла какие-то пирожки. Они посидели немного, разговор не клеился, Анна то и дело невольно косилась на Лену, та делала вид, что пилит ногти, а сама держала ушки на макушке. Потом Светка убежала, а вместо нее пришел Клюев. Вид у него был мрачный. Они с Анной обсудили звонок Дроздова, но опять же кратко, потому что в канцелярии все время был народ. Затем Клюев сообщил Анне неприятное известие – на выходных он снова должен быть в Ростове. Для нее это было ударом – она надеялась хоть пару дней побыть вместе перед визитом к Дроздову.
– Может, мне поехать с тобой? – попросила она Клюева. – Я не буду мешать. И Ростов интересно посмотреть, я там никогда не была.
– Нечего там смотреть, малыш, – мягко, но решительно возразил Дмитрий, – и я не смогу там тебе уделить время и внимание, слишком много дел и проблем. Ты только будешь злиться.
– Не буду я злиться, – запальчиво проговорила Анна, – что я, дура, что ли?
– Ты уже злишься, – Дмитрий улыбнулся, – и дорога тяжелая. Тебе надо отдохнуть за выходные, опять же, Олесю не успеем забрать, приедем за полночь.