– Сэр, вы не могли бы прояснить некоторые моменты этого столь щекотливого дела, – стараясь быть вежливым, спросил Джейсон. – Если конечно, это не является особой тайной.
– Понимаю вас, – важно кивнул Доггерти, с некоторой снисходительностью поглядывая на полицейского. Нечленораздельно бормочущего Гордона он продолжал проигнорировать, что, по ходу, последнего начало очень сильно раздражать. – К сожалению, я не могу рассказать вам всех деталей. Всё-таки определённые вещи должны, в виду своей особенности, оставаться недоступными для широкой общественности. Нам бы не хотелось огласки и пересудов… Думаю, вы меня понимаете…
А Джентри всё больше понимал Крейга. За неполную минуту острожного разговора этот франтоватый хмырь начал и его дьявольски раздражать. Особенно Джейсону не нравился взгляд Доггерти. Вроде бы и снисходительно расслабленный, но в нём периодически начинало мелькать высокомерие и явное нежелание разговаривать с ним. Наверняка этот яйцеголовый считает себя пупом земли, раз работает в таком престижном месте, имеет в наличии личный шикарный кабинет и его слово имеет определённый вес в Совете компании.
– Я не могу рассказать вам всех подробностей, – продолжил увещевать Джентри Доггерти, не замечая появлении на его физиономии крайне мрачного выражения. – Я не располагаю необходимыми полномочиями. Однако меня попросили выразить вам благодарность за службу. В Совете понимают, что создали Империал-Ярду немало досадных неприятностей. Мы думали, что ситуация может быть достаточно серьёзной…
– Досадные неприятности? – прохрипел багровый от злости Крейг.
– Простите, мистер Крейг, но вы перегибаете палку. Мы бесконечно дорожим нашим обоюдным сотрудничеством и искренне надеемся, что оно продолжится и в будущем. Вы один из самых ценных наших умов. Вы блестящий учёный. Право, не стоит так расстраиваться из-за этой неурядицы…
– Иными словами, новейшее изобретение мистера Крейга не пришлось ко двору? – бесцеремонно влез в разговор Джентри, чем заслужил неодобрительный взгляд от Доггерти.
Представитель Комиссии тяжело вздохнул и демонстративно взглянул на наручные часы.
– Скажем так, на заседании Комиссии было принято непростое, большинством голосов, решение отказать мистеру Крейгу в заключении контракта и создании патента на его разработку. Совет постановил, что эта, хм, вещь, не имеет в полной мере той значимости, на которой так горячо настаивал мистер Крейг.
Джентри повернулся к готовому вцепиться в глотку Артемиуса Гордону и твёрдо взял его за плечо.
– Только не говорите, что вы облажались и эксперимент не удался. Не верю.
– Всё. Сработало. Идеально. – Не разжимая зубов, разделяя каждое слово, процедил Крейг.
– Полноте, полноте, дружище, – на этот раз сочувствующе вздохнул Доггерти. – Успокойтесь, вам абсолютно незачем себя винить…
– Кто здесь себя винит? – вскинулся Гордон, выдавливая из себя язвительную ухмылку.
– Понимаете, мистер э-э-э… Дженддри, опыты нашего дорогого Гордона прошли превосходно. Во время демонстрации не произошло ни одной осечки, всё сработало именно так, как он и задумывал. Проблема в том, что комиссия не увидела в этом ничего, что смогло бы заинтересовать, что в будущем принесло бы ту пользу обществу, о которой так широко распространялся мистер Крейг.
Джейсон, подавив в себе жгучее желание заломить этому важничающему усачу руки за спину и обыскать карманы на наличие запрещённых веществ, негромко присвистнул. Вон оно как… Иными словами Крейга просто продинамили. И это не смотря на все его уверения, что придуманная им штука способна чуть ли не изменить мир. Теперь понятно безумное состояние учёного. Не каждый день тебе сообщают, что, возможно, главный труд всей твоей жизни оказался никому не нужным никчёмным дерьмом.
– Вы ещё пожалеете… Вы все пожалеете о том, что посмели сомневаться во мне! – внезапно возопил Крейг, потрясая кулаками. Его высокий голос взвился под высоченный потолок вестибюля и раздался звучным дискантом, отражаясь от стен. Джентри поморщился и как бы нечаянно наступил Крейгу на ногу каблуком сапога, обрывая новый вопль на середине. Крейг взвыл от боли и гневно уставился на полицейского, готовый сожрать с потрохами. Так обычно смотрят на предателей, подумал Джентри, беря обиженного на весь белый свет учёного под руку.
– Думаю, нам пора, сэр, – сказал он. – Час уже поздний, а темнеет быстро. Распрощайтесь с мистером э-э-э… Догертом и забудьте обо всём происшедшем сегодня. Будет ещё и на вашей улице праздник.
– Забыть? Чего это ради я должен забывать обо всех перенесённых в этой подземной норе оскорблениях? – вскинулся было Крейг, но тут же потух, опустив голову.
– Сэр, нам пора, – цедить сквозь стиснутые зубы Джентри умел не хуже Крейга.
Доггерти, задрожавшими руками поправив очки, наставительно сказал:
– Инспектор прав, дружище. Вы всё принимаете слишком близко к сердцу. Вернётесь домой, отдохнёте, приведёте мысли в порядок, остынете… Отдых. Да, вам необходим отдых. Это, знаете ли, стимулирует…
– Простату себе простимулируй, – буркнул под нос Крейг, застёгивая пальто на все пуговицы.
– Простите, сэр? – вскинул брови плохо расслышавший последние слова учёного Артемиус. Джентри поспешно спрятал довольную улыбку.
Крейг с остатками сохранённого достоинства нахлобучил шляпу, подхватил чемодан, и лихо отдал честь Доггерти.
– Приятно оставаться, сэр. Надеюсь, ещё не скоро я окажусь здесь. Кстати, чай со сливками был просто ужасен, а ваша новая секретарша страшнее моей двоюродной тётки. А ведь она испортила всю жизнь дяде Уоренну. Он называл её ведьмой.
Доггерти выпучил глаза за стёклами очков, а Крейг увлёк едва сдерживающего хохот Джентри к дверям.
– Пойдёмте, мой друг. Я всё сказал. Кстати, Джентри, вы не хотите понести мой чемодан? Не смею настаивать, но я что-то неважно себя чувствую.
– Почту за честь, сэр, – Джентри, тактично не проявляя удивления оказанным доверием, взялся за ручку. И охнул от неожиданности. Чемодан был тяжеленым! – Дьявол, там что – кирпичи?
– Смотрите не надорвитесь.
– А вы сильнее, чем кажетесь, сэр.
– В самом деле?
– Да, хотя на вид обычный тщедушный заморыш.
– Умственная деятельность, она, знаете ли, заменят спортивные упражнения.
– Правда? Никогда бы не подумал…
– А вам бы порой не помешало!..
Они вышли на пронизывающий холод угрюмого ноябрьского дня, убегающего навстречу вечеру. Поёжившись, Гордон Крейг поднял воротник пальто и сказал:
– Собачья погода. Вполне соответствует тому, как меня встретили… Кстати, Джентри, вы любите музыку?
Старший инспектор недоумевающе посмотрел на учёного:
– Музыку?
– Ну да, музыку! Флайшер, Вендесон, Клоуз, Стаховски – вам что-нибудь говорят имена этих выдающихся композиторов?
– Вы не поверите, но у меня нет свободного времени ходить в филармонию, – усмехнулся Джейсон.
Крейг поднял глаза к серому небу, ловя лицом колющиеся мельчайшие капельки моросящего дождя. Джейсон с любопытством наблюдал за ним. Ему было неподдельно интересно, как же поведёт себя Крейг после столь явной неудачи. Он был готов ожидать от него, что угодно, но только не назревающую беседу об искусстве!
– Для того чтобы слушать музыку, вовсе не обязательно протирать штаны в Куинс-Палас, – с иронией сказал Крейг. – Неужели вы не слышали о таком замечательном изобретении, как граммофон и грампластинки? Сразу говорю, я не причастен к сотворению этой замечательной вещицы!
– Граммофон? Почему же, слышал, конечно, – покосился на учёного Джентри. – Занятная штука. Но как-то руки не доходят, чтобы приобрести себе. Говорите, стоящая вещь?
– Это надо услышать самому, сэр. Обязательно купите его. А я даже дам вам послушать некоторые пластинки из моей коллекции. Как вы относитесь к Матиасу Гардену? Мой любимый композитор. Его седьмая симфония для фортепиано с оркестром просто блеск! Вам обязательно надо восполнить свои пробелы в познании музыки, мистер Джентри. Обязательно…