– Сказать что-то хочешь? – Виталий закрутил крышечку и бросил пузырек в сумку.
Мужчина закивал.
– Молодец. Подержи, – сунул дрель лейтенанту. А мы поболтаем, – в руке Виталия появился нож. Щелкнуло выскакивая лезвие. – Я сейчас сниму скотч. Закричишь – отрежу ухо. Понял? Кивни.
Мужчина кивнул. Виталлий резким движением оторвал скотч со рта жертвы и сунул кусок Володе:
– Сверни и в сумку. Теперь с тобой, – ухватил жертву за ухо. – Говори.
– Ребят, вам деньги нужны? – с надеждой спросил связанный.
– Деньги всем нужны, – кивнул Виталий.
– Так я вам дам, – заискивающе улыбнулся, – не вопрос.
– Много?
– Все, что есть, отдам…
– Где они? – Виталий не выказывал ни волнения, ни интереса.
– В холодильнике лежат, в морозилке. Там пакет из-под молока, в нем деньги…
– Проверь, – велел Виталий Володьке.
Андрей Иванович кивнул, подтверждая приказ. Бывший участковый ушел на кухню.
– Неплохо живешь, – Виталий обвел взглядом комнату. – Магнитофон, телевизор. Цветной?
– Цветной. Можете забирать.
– Надо же, я таких и не видел… Импортный?
– Да, «Сони», японский. Берите его и видик берите и музыкальный центр…
– Я и слов-то таких не знаю.
Вернулся Володя и показал пачку купюр:
– Тут доллары и марки и наши.
– И что, не жалко? – Виталий взял у лейтенанта дрель заглянул жертве в глаза.
– Берите, все берите. Жизнь дороже.
– Не волнуйся, возьмем, – Виталий подтянул гнутоклееный стул и повернув спинкой к жертве, уселся на него, положив подбородок на спинку. – А про жизнь ты хорошо сказал, я запомню. Только ты сначала нам расскажи, как эти деньги заработал. Хорошо?
– Ребята, – голос мужчины поменялся, – забирайте деньги, забирайте все, что хотите, и уходите. Я сделаю вид, что вас не было.
– Пугать начал? Значит, разговора не получится?..
– Парень, ты хоть понимаешь, куда лезешь?
– Вот и расскажи мне, а я послушаю и подумаю.
– Да ты знаешь, кто я?!
– Почем мне знать, кто ты? Я пришел поговорить.
– Пошел ты!
– Хам, – Виталий, внезапно перехватив дрель, ударил задним упором сбоку в колено жертвы.
Мужчина дернулся и заскрипел зубами от боли. Продолжая глядеть ему в глаза Виталий снова ударил дрелью туда же.
– Твою мать! – сдавленно прошипел мужчина. – Больно же!
– Нехорошо так про маму, – Виталий встал со стула, положил на него дрель, и ударил сидящего в колено ногой. Цепко ухватил за челюсть, гася крик. – Скотч, – посмотрел на сообщников.
Помявшись, Володя достал из сумки и протянул Виталию скотч.
– Ты у нас все расскажешь, – Виталий залепил рот жертве и, снова усевшись на стул, приставил сверло к бедру плененного, – даже то, чего не знаешь. Ты у меня будешь петь как Петроний ранним росистым утром перед рыбалкой, – начал не спеша вращать ручку, сверля бедро. – Петь так, что Петроний, если бы услышал, то выщипал бы себе все перья от зависти.
По брюкам потекла кровь, глаза пытаемого залила боль, едко запахло мочой.
– Ты чего? – Володя дернулся остановить пытку, но Андрей Иванович цепко прихватил его за руку и вывел в коридор:
– Тут постой. А лучше поищи пока документы, – вернулся в комнату, закрыв за собой дверь.
Виталий не терял времени даром и сейчас уже прибивал гвоздем-соткой левую стопу хозяина квартиры к паркету:
– Как говорил мой дядя: можно украсть все, что не приколочено к полу. Теперь тебя украсть нельзя, – напоследок небрежным ударом молотка раздробил большой палец и, встав, поставил стул напротив пытаемого. Уселся, наклонил голову, утвердив глаза на уровне глаз мужчины. – Ну что, будем изображать партизана на допросе в гестапо? Учти, я много книжек про немцев прочитал, как они наших героических партизан и подпольщиков мучили. Фашисты проклятые! – молоток врезался в многострадальное колено.
Мужчина что-то промычал.
– Говорить хочешь?
Мужчина лихорадочно закивал.
– А мне уже не интересно, – подтянул сумку, заглянул внутрь. – Что у нас тут еще есть? Что мы еще можем применить?
Мужчина извивался и мычал, бился затылком об обтянутую кожей спинку кресла.
– Обратите внимание. – Виталий обернулся к следователю. – Бьется головой о спинку, долго воет – в общем, всячески пытается уйти от ответа.
– Хватит, – твердо сказал следователь, – пускай скажет.
– Пускай, – легко согласился Виталий и содрал скотч. – Пой, птичка, не стыдись.
– Вы не знаете, на кого наехали! Вас же живыми закопают!
– Тут еще гвоздь есть, – показал Виталий. – Можно член его к креслу приколотить. Да? – посмотрел на жертву. – Попробуем?
– Хрен с вами!!! Я скажу, я все скажу!!!
– Погоди, – Виталий шлепнул мужчину тыльной стороной ладони по губам. – Магнитофон вон у тебя в шкафу, – встал, взял магнитофон. Повертел, хмыкнул, нашел «Запись» включил, поставил на стул. – Теперь рассказывай. У меня после психушки с памятью что-то стало…
– Что рассказывать?
– Что ты делал с детьми из детдома?
– Продавал…
– Детей? – не понял Андрей Иванович.
– И самих детей, особенно девочек. И на органы: на Западе очередь на пересадки и многие годами ждут, и готовы платить деньги…
IV
Закатное Солнце било прямо в окно кухни. Андрей Иванович снова переслушивал запись допроса. Виталий с аппетитом жевал яичницу с колбасой, Володя курил «Саmal» хозяина.
– История не новая, взять хотя бы ту же секту под названием Finders, «Искатели» по нашему. Но как ты про это узнал? – следователь выключил магнитофон, достал кассету и, положив в футляр, спрятал в карман.
– К нам парня одного привезли, – Виталий прямо из бутылки отхлебнул холодной «Coca-Cola», – он и рассказал. Его брата так распотрошили и его самого хотели. И эта гнида, – ткнул пальцем за спину. В сторону комнаты, – думал, что кранты пацану и все ему рассказал: поглумиться хотел или напугать, кто знает. А тот вывернулся как-то, скотч порвал и скальпелем падлу пырнул. Поджег детдом и в суматохе под шумок сделал ноги.
– В милицию, я так понимаю, он не пошел?
Виталий пожал плечами.
– А в дурке как оказался? – Володя затушил окурок в банке из-под шпрот и закурил следующую. – Пацан этот.
– Скитался и попал в компанию. Там у них дезертир главным был, студент бывший. Жили в заброшенной деревне и выходили на трассу охотиться.
– Охотиться? – не понял бывший участковый.
– Ловили тех, кто детей насилует и убивает, маньяков. И убивали. Потом кого-то не того убили и их стали искать. Они тачки в райцентр гоняли на продажу, так и спалились. Милиция накрыла, и почти всех убили во время захвата.
– А почему его вместо колонии в дурку упекли?
– Они не просто убивали, – Виталий промокнул куском хлеба оставшийся в сковороде жир и съел его. – Они ели убитых…
Володя поперхнулся дымом и закашлялся.
– Ничего себе.
– Сейчас он где? – спросил Андрей Иванович.
– Не знаю. Его от нас забрали. Может те, кто с этим козлом работает, может, другие. Я не знаю.
– Что будем делать? – ни на кого не глядя, спросил Володя.
– Идти в милицию бесполезно, – устало сказал Андрей Иванович. – Ты же сам все слышал: им покровительствуют с самого верха, а мы кто? Беглец из психлечебницы, бывший мент и не пойми кто. Кому и что мы докажем? Суд вообще не примет признание, полученное таким путем. Нас раньше самих пожизненно закроют за «нарушение социалистической законности» или как это у вас теперь называется.
– С такими деньгами на кону могут и к стенке поставить, – Володя затушил «бычок», уныло посмотрел в пустую пачку, и аккуратно сложив ее, засунул в банку-пепельницу. Взял с холодильника бумажный пакет и положил в него пепельницу.
– Могут, – согласился Андрей Иванович и посмотрел на Виталия.
Виталий, налив на тряпку водки «Finlandia» из найденной в холодильнике бутылки, протирал вилку и ручку сковороды.
– Значит?.. – голос лейтенанта слегка дрогнул.
– Володя, ты иди, внизу нас подожди, – мягко сказал Андрей Иванович. – Лучше возле машины.
Лейтенант ушел. Следователь взял кухонное полотенце, полил водкой и начал протирать все места, которых они могли коснуться.
– Как? – спросил Виталий.
– Стрелять не стоит.
– Да, на такую сволочь пули жалко. Прирежем, как свинью?
– Много крови, – следователь покачал головой. – Просто придушим и все.