Тактим образом, для рыночной апологетики и всякой прочей безыдейности нужно найти поколение, рожденное без соприкосновения с землей (с деревней, аульной родней, без родственников вообще).Все эти молодые люди – дети первых горожан, а может быть и сами есть зеремиды. Только не попавшие в отряды самых преданных людей правящей автократии. Они теряют перспективу и подобно все младшим сыновьям как бы лишаются наследства. Но это условное наследство должно дать и государство. Но они видят, они знают, им еще внушают, что они не увидят ничего. Уже все схвачено и прибрано действующей элитой. Им говорят со стороны: «Они делиться с вами не будут».
Теперь, а кто же попал в отряд избранных, условных старших сыновей авторитарного режима? Кто тут большие чиновники?
Ведь все чиновники на свете ведут себя одинаково. Но если новая автократия сложилась и наложение рынка на традиционный народ, традиционное основание?
У номадов старшие сыновья ведут себя также, как и старшие сыновья Европы и России. Их также невидно. У номадов же минорат. С родителями остаются младшие сыновья. Старшие уходят. Хотя им также нарезают участки. В современных условиях старшим не остается другого пути, кроме пути гасконца Дартаньяна. Но попадая в мегаполисы, они в отличие от француза снова очень покладисты и терпимы. У номадов трудно отличить, кто есть кто. По культуре все сыновья ведут себя как будущие наследники. Они такие же тихие и ловят все движения правителя. Автократия сооружается само собой. Она вызывается к жизни и обстоятельствами момента, и вообще самой азиатской культурой. Все зерефы и зеремиды хотят быть чиновниками, то есть наследниками у государства. Но много званных, как говорят у русских, да мало избранных. Попасть в новую элиту всем невозможно. Оттого все неопытные зеремиды начинают шептать пока робко за своими зазывалами: Свободу! Демократию! Кет! Они то как раз был погружены в традицию полностью. Но видя бесперспективность молчания и перспективность бунта просыпаются от спячки и собственной культуры. Они хотят отбросить культуру, усвоенную в поселках. И оттого также напоминают младших сыновей, баловней родителей. На самом деле первоначального рынка, первых денег и большого аппетита. Они вообще бы ничего не имели. Но тут заимели. Аппетит приходит во время еда. А тут скорее еще и жадность.
Глава V
Младшие как социалисты идеалисты
Вы не найдете идеалистов среди старших сыновей. Даже в среде городской интеллигенции старшие ведут себя так, как будто это переодетые в современные костюмы предки. Все их мысли направлены исключительно на размножение. Подобно всякой плодовитой черни эти старшие сыновья бродят в дебрях кварталов в поисках некой своей любимой. Единственную идею, которую они понимают и которую им подбросили поэты – это любовь, если под любовью можно увидеть что то больше чем размножение (с предварительными танцами самца вокруг самки с воздыханиями, бессонницей и спотыканием). Старшие сыновья – это ревнители старого порядка. И вот эту самую любовь, на самом деле старое размножение они понимают как порядок. Только как порядок векового размножения (как выяснилось теперь со стихами) И государство должно им в этом помогать, а они государству.
Младшие же совсем не такие. Помимо того, что они есть те самые поэты, что придумали любовную поэзию, они еще и рыцари без наследства. Это дорожные бродяги в постоянном поиске подвига и конечно же он – крестоносцы. Кто если не эти самые младшие, эти безродные бастарды, что заполонили земли, могли откликнуться на идею освобождения гроба Господня? Они самые и есть. Старший в семье он один, а младших много. Младшие – охотники за удачей среди самых низов, от разбойников до пиратов, но все младшим рыцарям на свету нужна идея, иначе они никуда не сдвинутся. Идея в младших подобна будущей славе.
Точно также всех младших в России начала 20 века охватил и подчинил себе марксизм.
Что мы знаем о марксизме?
Что он подобно любви и половым сношениям доступен всем на свете. Все вне зависимости от возраста, пола и материального положения могут заниматься, внедрять, реализовывать марксизм. И дворянин типа Ленина, и сын сапожника Виссариона – одновременно и попеременно. Оба революционера не есть старшие сыновья. Потому их потянуло на подвиги. Во имя торжества мировой социальной справедливости.
Собственно за эту саму справедливость марксизм понравился народам, мало кто что то соображал в фундаментальном марксизме. А кто там из большевистских и небольшевистских рыцарей марксистов разбирался в марксизме?
Марксизм понравился люду именно оттого, что это была многочисленная алчущая земли толпа младших сыновей, и в придачу к ним дочерей всех возрастов, что вышли за этих младших замуж или ходили еще в невестах.
Глава VI
Элита превращается в старших братьев
Что же получается, что в Германии было меньше детей в семье, чем в России?
В связи с чем этот вопрос? Мы же не хотим отвлекаться от того, что в Германии одержала верх партия нацистов, то есть крайне правых, а в России партия наоборот крайне левых, – за социальную справедливость. Почему немцы увидели справедливость в своем национальном (этническом) превосходстве, а русские в равенстве, ну хотя бы и уравнительного материального свойства. Если уделять меньше внимания общей бедности и отсталости России, то можно заметить в отряде русских революционеров многочисленность инородцев, а еще интересней – евреев. Как мы уже выяснили, что старший сын у любого народа будет всегда консервативен, за существующий порядок. Делай что хочешь, но он, как и его отец, будет ретрограден. И только у евреев, снова как и у номадов современных не понятно, кто какой по возрасту сын. Будем считать, что это большая добавка в революционный отряд интернационалистов, да еще и самая интеллектуальная идейная. Хотя сам Карл Маркс говорил, что из всех интересов этого мира им ближе одни только деньги. Как видим, это не так. Во всяком случае в революционном поколении нет ничего неудивительного.
Кроме того Германия, хоть и отстала в рынке от других европейских крупных держав, но она значительно превосходила Россию по степени индустриализации. Это означает, что концентрация ремидов, самостоятельной мыслящей, ответственной элиты (по ревкону), была также значительна. Урбанизация есть урбанизация.
Если рассматривать в призме традиции, то Германия была на 1/3 традиционной, а Россия на 4/5. Толпа зерефов и зеремидов огромными массами кочевала в города и там оставалась, осваивалась не по своей воле. Самой главной причиной подобной миграции, подгоняемой еще и сверху, как всегда в России, был кризис. Да и во всем мире главный катализатор и культурного кризиса, и толпы «идейных» людей – это экономический кризис. Кризис, как лишение наследства всех наследников сразу. Чтобы это было более понятнее в рамках темы старших и младших сыновей.
А вы не заметили, как деградирует так называемая условная элита общества во время голода? Если вы не видели настоящего голода, то хотя бы во время распределения продуктов в очередях и по карточкам. Это еще ничего. Если толпа горожан стабильна и стоит на одном месте. Но если так называемая элита еще и мигрирует из бывших союзных республик в Россию, то есть она подобна бегущим от коллективизации крестьянам, она превращается в этих самых свежих горожан. С подобной миграцией вся прошлая элита, выдающихся горожан на своем прежнем месте, превращается в «старших сыновей» на новом месте. Они, эти прошлые ремиды, подобны зеремидам и даже зерефам. Они деградируют на целое поколение. Им нечего передавать своим детям. А детям наследовать от них. Они все превращаются в национально озабоченных патриотов. Это чтобы было понятно, как нация Гете, Шиллера, Баха превращалась в условных дикарей (с точки зрения левых гуманистов). Если вся группа прошлой элиты разоряется, унижается, опускается, то они становятся нацистами, патриотами, агрессорами, что вполне естественно.