– Ты что, хочешь сказать, что твои легенды – как и те мифы о греческих богах – на самом деле правда?
– О да. – Она помолчала минуту. – Легенды требуют веры, а не доказательств. Неужели ты не понимаешь? Они существуют в священном времени, которое движется по кругу. Это не историческое время, текущее в одном направлении. И все же они реальны, сын мой. Во многом более реальны, чем повседневная жизнь этой жалкой маленькой деревушки.
Я озадаченно нахмурил лоб.
– Но ведь греческая вершина Олимп – совершенно не то, что наша гора Ир Видва.
Пальцы ее слегка расслабились.
– Они не так сильно отличаются друг от друга, как ты считаешь. Гора Олимп существует на земле и в мифах. В земном и священном времени. Там можно найти Зевса, Афину и других. Это промежуточное место – оно не совсем принадлежит нашему миру и не совсем – Миру Иному, оно лежит посередине. Точно так же туман – это не воздух и не вода, а одновременно и то, и другое. Есть еще одно такое место – греческий остров Делос, где был рожден и живет Аполлон.
– Разумеется, в мифах. Но не в настоящей жизни.
Бранвен странно взглянула на меня.
– Ты в этом уверен?
– Ну… допустим, не уверен. Никогда не был в Греции. Но сотни раз видел гору Ир Видва, прямо вот из этого окошка. Никакого Аполлона там нет! Ни на этой горе, ни в этой деревне.
И снова этот странный взгляд.
– Ты уверен?
– Ну конечно, уверен! – Я вытащил из тюфяка несколько соломинок и швырнул их на пол. – Эта деревня – жалкая дыра! Грязная солома, потрескавшиеся стены, злобные людишки. Злобные и невежественные. Подумать только, половина из них верит, что ты действительно колдунья!
Сняв припарку, она осмотрела синяк, расплывавшийся у меня на боку.
– И все-таки они приходят сюда за помощью.
Бранвен взяла деревянную чашу с зеленовато-бурой мазью, от которой исходил едкий запах, похожий на запах перезрелых ягод. Двумя пальцами левой руки она осторожно начала накладывать мазь на синяк.
– Скажи мне вот что, – начала она, не отрывая взгляда от моих ребер, – никогда не случалось так, что, гуляя в одиночестве, вдали от деревенской суеты, ты вдруг чувствовал присутствие потусторонних сил, чего-то невидимого? Может быть, внизу, у реки, или где-нибудь в лесу?
Мысли мои обратились к гигантской сосне, раскачивавшейся на ветру. Я почти слышал шелест ветвей, чувствовал запах смолы, ощущал под руками шершавую, липкую поверхность коры.
– Да, иногда, в лесу…
– Что?
– Я чувствовал, что деревья, особенно старые деревья, как будто живые. Не просто как растения, а как люди. У них есть лица. Есть души.
Бранвен кивнула.
– Как у дриад и гамадриад. – Она задумчиво взглянула на меня. – Как жаль, что я не могу прочесть тебе легенды о них на языке греков. Они рассказывают истории намного лучше меня! И эти книги… Эмрис, однажды я видела комнату, полную книг – толстых, заплесневелых, таких заманчивых, что мне захотелось всю жизнь сидеть с одной из них в руках и читать с утра до вечера. Я бы читала до поздней ночи, пока сон не сморил бы меня. Тогда, мечтала я, во сне меня посетили бы дриады или сам Аполлон.
Внезапно она замолчала.
– Я никогда не рассказывала тебе о Дагде?
Я покачал головой.
– А при чем тут Аполлон?
– Терпение. – Она набрала еще мази и продолжала работу. – У кельтов, которые жили в Гвинеде достаточно долго, чтобы узнать все о священном времени, было немало своих Аполлонов. Я слышала о них в детстве, задолго до того, как научилась читать.
Я вздрогнул от изумления.
– Так ты из кельтов? А я думал, твоя родина… там, откуда я пришел, за морем.
Рука Бранвен замерла.
– Так оно и есть. Но прежде чем отправиться туда, я жила здесь, в Гвинеде. Но не в этой деревушке, а в Каэр Мирддине, хотя в те дни там было гораздо меньше жителей. А теперь позволь, я продолжу.
Я покорно кивнул; услышанное возродило во мне надежду. Это было немного, но сегодня она впервые упомянула о своем детстве.
Бранвен вернулась к работе и прерванному рассказу.
– Дагда – один из этих Аполлонов. Это едва ли не самое могущественное кельтское божество, бог абсолютного знания.
– А как выглядит Дагда? Я имею в виду, в легенде.
Бранвен набрала остатки мази из чаши.
– О, это хороший вопрос. Очень хороший вопрос. По какой-то причине, известной только ему самому, Дагда никому и никогда не позволяет увидеть свое истинное лицо. В разные времена он принимает разные обличья.
– Какие?
– Однажды, во время знаменитой битвы с могущественным врагом, злым духом по имени Рита Гавр, оба они приняли вид огромных животных. Рита Гавр превратился в гигантского кабана, с жуткими клыками и кроваво-красными глазками. – Она смолкла, вспоминая остальное. – И еще. На передней ноге у него был длинный шрам.
Я окаменел. Шрам у меня под глазом, оставленный клыком кабана пять лет назад, начал саднить. Много раз с того дня темными ночами этот кабан появлялся снова, и снова нападал на меня – в моих кошмарах.
– А Дагда во время битвы превратился в…
– Огромного оленя, – закончил я. – Со шкурой бронзового цвета, белыми пятнами над копытами. Каждый рог его оканчивался семью остриями. И глаза у него были бездонными, словно звездное небо.
Бранвен удивленно кивнула.
– Значит, ты слышал эту легенду?
– Нет, – признался я.
– Тогда откуда тебе это известно?
Я испустил долгий, медленный вздох.
– Я видел эти глаза.
Она замерла.
– Ты видел?
– Я видел оленя. И кабана – тоже.
– Когда?
– В тот день, когда нас выбросило на берег.
Она пристально взглянула мне в глаза.
– Они сражались?
– Да! Кабан хотел убить нас с тобой. Скорее даже, тебя, думал я – если это действительно был какой-то злой дух.
– Почему ты так решил?
– Ну, потому, что ты – это… ты! А тогда я был просто маленьким костлявым мальчишкой. – Я окинул взглядом свое тело и усмехнулся. – А вот теперь превратился в большого костлявого мальчишку. Но неважно – этот кабан наверняка прикончил бы нас. Но вдруг появился олень и прогнал его. – Я прикоснулся к шраму под глазом. – Так я получил эту отметину.
– Ты никогда мне об этом не рассказывал.
Я бросил на женщину укоризненный взгляд.
– Ты тоже ни о чем не рассказываешь мне.
– Ты прав, – с горечью произнесла она. – Мы рассказываем друг другу истории о других людях, но почти никогда – о себе. На самом деле, это моя вина.
Я промолчал.
– Но кое-что я все-таки могу поведать тебе. Если бы этот кабан – Рита Гавр – смог добраться до одного из нас, он убил бы не меня. Он растерзал бы тебя.
– Что? Но это же смешно! Из нас двоих ты обладаешь такими знаниями, искусством врачевания.
– А ты наделен великим могуществом! – Взгляды наши встретились. – Ведь ты уже начинаешь это осознавать! Твой дед сказал мне однажды, что сила пришла к нему, когда ему шел двенадцатый год. – Она спохватилась и замолчала. – Я не должна была упоминать о нем при тебе.
– Но ты все-таки упомянула! Так что теперь ты можешь рассказать мне больше!
Она сурово покачала головой.
– Не будем говорить об этом.
– Прошу тебя, ну пожалуйста! Расскажи мне хоть что-нибудь. Каким он был, как выглядел?
– Я не могу.
Я покраснел от негодования.
– Но ты обязана! Зачем тогда ты вообще заговорила о нем – ведь наверняка есть что-то такое, что я должен знать о своем предке?
Бранвен провела рукой по золотым волосам.
– Он был магом, могущественным волшебником. Но я передам только то, что он сказал однажды о тебе. Еще до твоего рождения. Он сказал, что могущество, подобное тому, которым обладал он сам, часто передается через поколение. И что у меня родится сын, который…
– Который что?
– Который будет наделен могуществом, намного превосходящим его собственное. Что его магические способности будут происходить из глубоких, неведомых источников. И если ты научишься управлять ими, то сможешь навсегда изменить будущее этого мира.
Я даже рот открыл от изумления.
– Это неправда. И ты это сама понимаешь. Стоит только посмотреть на меня!
– Я и смотрю, – спокойно ответила она. – Пока что ты, конечно, не таков, каким описывал тебя дед, но возможно, когда-нибудь обретешь могущество.