Когда я взобрался на нее, то не смог удержаться, чтобы не полюбоваться открывшимся видом: дамы на пляже и мужчины в лодке, вылавливающие из воды всякую ерунду.
Местами вода была настолько прозрачной, что виднелось дно. Хотя в основном она все еще оставалась мутной из-за взрыва. Опасаясь заметить какие-нибудь останки Уэзли, я отвел взгляд.
По другую сторону утеса – такой же пляж и такие же джунгли. Ни причалов, ни домов, ни дорог, ни телефонных столбов, ничего, что указывало бы на обитаемость острова.
Я окинул взглядом горизонт – ни самолетов, ни кораблей.
Переведя взгляд на нашу сторону пляжа, я убедился, что никто не идет в мою сторону, подыскал уютную и защищенную от солнца расселину в скалах, присел и открыл тетрадь.
Какое замечательное место! Здесь меня никто не мог увидеть. Выступ над головой создавал тень, плюс чудесный бриз, а перед глазами – только кусочек океана и неба.
Настоящее словно перестало существовать.
Кажется, я просидел там час, может, немного дольше. За временем я совсем не следил. Только чуть-чуть занемели ноги. Наверное, пора возвращаться на пляж и посмотреть, что там происходит.
Оставить тетрадь здесь? Спрятать где-нибудь в камнях?
Нет, лучше взять с собой. Если дневник останется тут, а к нам неожиданно придет помощь, могут возникнуть проблемы. Да мало ли что может случиться. Вдруг до него доберутся представители местной фауны – а мне бы очень не хотелось, чтобы бесценные страницы сжевала игуана, или они пошли на благоустройство гнезда какой-нибудь пернатой дичи. Лучше держать его в рюкзаке и повсюду носить за собой, чтобы никто не смог заглянуть в него и прочесть мои записи. Пока что все.
Вечереет, а мы все еще здесь. Похоже, эту ночь придется провести на острове.
Почти всю вторую половину дня Эндрю и Кит курсировали между берегом и местом взрыва, спасая уцелевшее имущество. Кит даже нырял на дно. Удалось собрать приличное количество вещей, которые помогут сделать наше пребывание на острове более терпимым: пищу, одежду, кухонную утварь, не говоря уже о нескольких бутылках спиртного, которые чудом пережили взрыв, и свежей рыбе, которой это не удалось. Но среди находок ничего действительно важного – такого как ракетница или передатчик – что можно было бы использовать для подачи сигналов бедствия.
Эндрю, мастер на все руки, почистил рыбу. Отставной военный моряк, он, видимо, еще и опытный турист. Похоже, ничего не может застать его врасплох. Точно так же, как я никуда не хожу без письменных принадлежностей и чтива, Эндрю вечно носит с собой уйму полезных вещиц, включая складной армейский нож с целым набором разных лезвий и других приспособлений и газовую зажигалку для своей трубки.
Пока Эндрю потрошил дневной улов, остальные рыскали по берегу в поисках топлива для костра. Добра этого здесь в изобилии, и через десять минут мы собрали кучу в шесть футов высотой.
Покончив с кровавыми делами, Эндрю разжег небольшой костер футах в двадцати от собранной нами огромной груды плавника. Поджигал он своей газовой зажигалкой.
Во время одного из погружений Кит поднял со дна сковородку.
Еду готовила Билли. Жира у нас не было, так что она откупорила бутылку и поджарила рыбу в вине. Получилось очень неплохо.
Наше положение напоминает нечто вроде вылазки на природу с ночевкой. Похода, с организацией которого получилась промашка и основная часть снаряжения осталась дома, о чем вспомнили, лишь когда заблудились, да так, что совершенно неясно, в какой стороне находится дом. Это, так сказать, негативные моменты. С другой стороны, это намного лучше любой вылазки, в которой мне когда-либо довелось участвовать, поскольку в одной компании с такими девчонками я никогда еще не был.
Мой взгляд словно магнитом притягивает к белому купальнику Кимберли. Да и Билли далеко не уродина. Ее черный купальник намного больше, чем у Кимберли, но кажется меньшим, потому что так мало прикрывает.