Хельга протиснулась между лошадьми.
– Ты голодный? – тихо спросила она. Мальчик взглянул на нее водянисто-голубыми глазами. Он разжал губы, но остановился, так ничего и не сказав. Вместо этого, чуть погодя, словно переварив ее слова, он кивнул. Хельга улыбнулась.
– Пойдем со мной, – сказала она, заговорщически подмигнув. Чуть поколебавшись, он повел за ней своего коня.
– Вёлунд! – рявкнул Бьёрн, и Хельга почувствовала, как напрягся мальчик.
– Не беспокойся, – сказала Хильдигуннюр, – Хельга за ним приглядит.
– Мальчишка – недоумок. По уху ему надо дать, а не приглядывать, – проворчал Бьёрн.
Хельга оглянулась на новоприбывших. Бьёрн занимал собой столько места, что Тири попросту не было видно.
– Заведи коня сюда, – она показала Вёлунду на конюшню. – Эйнар о нем позаботится. Вы долго ехали?
Мальчик кивнул и опустил голову, потом поднял на нее глаза, не отрывая подбородка от груди. Хельга улыбнулась.
– Любишь тушеного ягненка?
Мальчик снова кивнул, уже более воодушевленно, и Хельга улыбнулась шире.
– Тогда пойдем пошуруем в котелках!
Она зашагала вперед, ощутив незнакомое чувство удовлетворения, когда услышала, что мальчик следует за ней. Он чуть волочил ноги, но не отставал. Дом одарил их густым ароматом готовящегося мяса. Хельга подошла к большому котлу, взяла черпак и наполнила миску до краев, а мальчик немедленно уселся за стол, сгорбился над едой и начал запихивать ее в рот.
– Ты бы… ну… поосторожнее… – начала Хельга, но было поздно: Вёлунд уже выплюнул мясо обратно в миску.
Изумленный мальчишка посмотрел на нее как на предательницу:
– Горячо!
Хельга не смогла сдержать улыбку.
– Да, горячо. Подуй на него, вот так.
Она взяла его миску и легонько подула внутрь. Вёлунд посмотрел на нее взглядом, полным недоверия, но все-таки принял миску и поддел ложкой небольшой кусочек, аккуратно положив его в рот. В следующее мгновение его лицо озарилось сияющей улыбкой. Он насупился, словно пытался что-то вспомнить, погрузил ложку в миску, зачерпнул и подул на мясо со всем тщанием умелого ремесленника.
– Правильно, – сказала Хельга. – Вот так.
Вёлунд улыбнулся и продолжил есть; в это время в дом вошли его родители, болтавшие с Аглой и Хильдигуннюр.
– …зима выдалась доброй, – говорила Агла, выгибая шею, чтобы смотреть Бьёрну в лицо. – У нас на юге дела идут хорошо. А в вашей стороне как?
За их спинами закрылась дверь.
– О, в долинах работать тяжело, не сомневайся, – пророкотал Бьёрн, – но свеи держатся своих земель, а мы своих, – здоровяк опустился на зловеще хрустнувшую скамейку. – Иногда мы с ними торгуем. Как-то раз я заполучил три телеги…
– БЬЁРН! – крик Эйнара едва не утонул в адском рычании и лае. Поначалу никто в доме не мог понять, что происходит, а потом великан поднялся и, несмотря на свои размеры, поразительно быстро направился к двери. Хельга, смутно сознавая, что Вёлунд все еще сидит над своей миской позади нее, обнаружила, что идет следом за остальными членами семьи.
Когда она вышла через боковую дверь дома, Бьёрн миновал уже половину двора. Здоровенный серый волкодав, оскалившись, стоял над мастифом Карла. Кровь струилась из раны на квадратной морде белого пса. Он прижимал голову к земле, но искал мощными лапами опору, чтобы прыгнуть на своего поджарого серого противника.
– Бреки, – крикнул Бьёрн. – Ко мне!
Волкодав на мгновение заколебался, и мастиф врезался в него, широко разинув пасть и вцепившись серому псу в шею.
– НЕТ! – Бьёрн подбежал ближе и отвесил белому псу тяжелый пинок.
– Ты что творишь с моей собакой, урод? – заорал Карл, бросаясь к дерущимся животным через весь двор, но Бьёрн не обратил на него внимания и снова пнул мастифа, угодив ему прямо в ребра. Огромный пес взвыл, выпуская волкодава, и тот отступил, опустив голову, но не сводя глаз с противника и все еще ожидая атаки.
Карл схватил брата сзади обеими руками, уперся каблуком ему под колено, нажал, повернул, и Бьёрн с криком ударился оземь.
– Не трожь моего пса! – прорычал Карл, перепрыгнул через упавшего здоровяка и схватил мастифа за ошейник. Пес заворчал на него, но не укусил.
– Успокойся, Эрла, успокойся, – сказал он, и мастиф заскулил в ответ.
Карл повернулся к великану, который уже поднялся на колени:
– Ты зачем на него свою сраную псину спустил, верзила хренов? – завопил он. – Сдурел, что ли?
– Никого я ни на кого не спускал, тем более на твою шавку, – зарычал Бьёрн. – Я на крик Эйнара вышел.
– И я должен этому поверить? – сказал Карл. – Ты специально это сделал…
– Я этого не делал! – крикнул Бьёрн. – Не делал – а сделал бы, так, сам знаешь, сказал бы тебе в лицо, а не напал со спины, как ублюдочный трус.
Кулаки Карла были стиснуты, а вес его уже начал смещаться с пятки на носок, когда голос Уннтора кнутом рассек воздух над ними:
– Если вы, два поганца, сейчас же не прекратите, оба получите, что заслужили, – рявкнул он, подходя к драчунам. – Разошлись.
– Это он начал… – начал Бьёрн.
– СЕЙЧАС ЖЕ.
Хельга увидела из дверного проема, как воитель и великан каким-то образом сдулись до шестилеток, отчитываемых отцом. Карл плюнул на землю и развернулся, чтобы осмотреть мастифа, который незаметно ускользнул и забрался под телегу.
– Почему вообще собаки не на привязи? – прорычал Бьёрн и склонился над окровавленным волкодавом, успокаивая его мягкими поглаживаниями и осматривая раны.
– Сорвались, наверное, – сказал Уннтор, подойдя к нему. – Побузить решили, прямо как хозяева. Так что, мне за вами смотреть весь день, или вы себя как взрослые мужики вести будете?
– Я ничего затевать не стану, – сказал Бьёрн и добавил себе под нос: – Я этого никогда не делаю.
Уннтор фыркнул.
– По крайней мере ты врать не научился, пока тебя не было. Дураком не будь, – сказав это, он направился в другой конец двора, где Карлу удалось выманить мастифа из-под телеги. Огромный пес улегся на бок и поскуливал, когда Карл касался его ребер.
– Переломы есть?
– Нет, но это не его заслуга, – прорычал Карл. – Нельзя так просто пинать чужую собаку…
– Заткнись, – сказал Уннтор. – Ты сам должен был убедиться, что твой пес хорошенько привязан. И он тоже, – добавил он, когда Карл попробовал возразить. – Но я хочу быть уверенным, что вы оба выросли и бросили это дурацкое соперничество, хотя бы на ближайшие три дня. Потом можете идти каждый своим путем и делать что хотите. Но пока вы на моей земле, относитесь ко мне с уважением. Я все еще могу задать трепку каждому из вас, да и обоим вместе.
Карл обернулся и посмотрел на отца:
– Мы что, приехали, чтобы ты на нас орал?
– Нет, – Уннтор оглянулся на Хильдигуннюр. – Мы вас позвали, чтобы посмотреть на вас – посмотреть на семью. Мы давно не виделись, и я решил, что пора это сделать. Я устал слушать, как ваша мать рассказывает сказочки о ваших успехах. Я хотел, чтобы вы сами о них рассказали.
Карл быстро огляделся. Женщины возвращались в дом, а Бьёрн занимался своим псом. Из него посыпались слова:
– Отец, мне нужна помощь: я взял в долг, чтобы расширить хутор, а потом у меня шестнадцать голов подхватили гниль, и я… я не могу расплатиться.
Уннтор нахмурился.
– Продай часть скота. Избавься от работников. Это не сложно.
– Этого не хватит.
– Сколько же ты занял?
– Слишком много, – сказал Карл. – Я думал…
– Так не надо было. Никогда не бери в долг, – резко сказал Уннтор. – Работай. Продай хутор, если нужно. Купишь новый.
– Почему ты не хочешь помочь своему кровнику?
Уннтор осмотрел Карла сверху донизу, тщательно подбирая слова.
– Потому что думаю, что любой из моих детей должен уметь помогать себе сам. И не пытаться взять больше, чем может унести.
С этими словами он развернулся и пошел прочь.
– Не смей от меня отворачиваться, отец, – пробормотал темноволосый. – Вечно ты жить не будешь.
У его ног скулил мастиф.
Эйнар закрыл за собой дверь кузни и огляделся вокруг. Мастерская его отца была устроена просто, но удобно: у стены примостился верстак, над ним висел ряд видавших виды орудий. Он достал молоток и положил на верстак кривые гвозди. Первый удар заглушил скрип тихо открывшейся двери.