А в соседнем доме, который через дорогу, в другой квартире, наблюдатель скрутил со штатива бинокль.
– Вы будете со мной до конца?
– Да, до самого. Я должен лично убедиться, – ответил контролёр.
– Тогда не вставайте позади меня. А лучше уйдите в соседнюю комнату. Здесь будет жарко.
Вытянул из-под стола большую спортивную сумку, расстегнул молнию и вынул предмет, похожий на металлический цилиндр. Поднял его на плечо. Примерился. Пошевелился. Поискал удобное положение. Немного сместился в сторону. Чего-то подкрутил и отложил.
Натянул кожаную куртку и штаны, а на голову надел мотоциклетный шлем. И стал похож на байкера. Хотя никуда не собирался ехать. Да и мотоцикла у него не было.
Подошел. Распахнул окно. Настежь. До упора раздвинул жалюзи. Встал, уперевшись животом в подоконник, а левым плечом в простенок. Зачем-то оглянулся, наверное, прикидывая расстояние до стены. Получалось – метров семь. Дальше коридор, с предусмотрительно открытой дверью.
Хорошая квартира, большая…
Опять вскинул цилиндр на плечо.
Перед ним было освещённое окно квартиры напротив. Работал телевизор, по экрану бегали футболисты. Человек в комнате сидел к нему спиной, над спинкой кресла торчал его затылок.
Повернулся к контролеру.
– Вы готовы?
– Да.
– Ну, смотрите…
Прицелился. Замер. Выдохнул. Нажал на спусковой крючок
И…
Из трубы назад вырвался сноп пламени. Ударился в стену, частью ушёл в коридор сквозь распахнутую дверь, частью взвился к потолку, закрутился огненной спиралью, заполняя жаром комнату. Толкнул стрелка в спину, наваливая на простенок.
Позади, в комнате, что-то затлело, задымилось…
Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось в доме напротив! В квартире лопнул, взорвался страшный огненный шар. Разом вышибло окна и двери, на тротуар посыпались осколки стёкол и куски штукатурки. Снопы пламени выхлестнулись в проёмы разбитых окон, лизнули, опалили стены.
Что было там, внутри, в квартире представить было страшно. Огненный вихрь из осколков, обломков и обрывков.
– Уходим!
Человек с гранатомётом бросил в сумку пустой тубус, не обращая внимания на занявшиеся пламенем занавески и мебель, пошёл к входной двери. Быстро, но не торопясь.
– Где вы там? – спросил он.
– Сейчас-сейчас… – ответил контролёр, который смотрел в бинокль на развороченную квартиру, в темноту, в глазницы выбитых окон, пытаясь угадать там хоть какое-то движение. Но вряд ли в квартире мог кто-то уцелеть! У человека не было не единого шанса.
Контролёр, как обещал, досидел до конца. До самого конца. Приговорённого к ликвидации «объекта». Который, сидя в кресле, смотрел футбол. Но не узнал конечного счета матча.
– Я ухожу, здесь скоро будет полиция. Если вы остаётесь…
– Нет, я с вами!..
Дело было сделано – акция состоялась. Контролёр видел объект, видел до самого конца, до момента взрыва. Видел его в проеме окна, тогда ещё живого и смог рассмотреть его лицо, смог убедиться…
Теперь можно было уходить. Но не уезжать. Потому, что осталось ещё одно небольшое дело. Без которого…
Потому что девяносто процентов – это не сто. И даже девяносто девять – не сто.
А надо – сто!
А лучше – сто один!
* * *
Тишина. Кафельные стены. Металлические двери. Каталки вдоль стен.
– Нам сюда.
Толкнули дверь. Зашли.
Навстречу встал человек в несвежем серовато-белом халате. В руке он держал бутерброд, который откусывал и жевал.
– Вы к кому?
– К вам. Нам нужно увидеть одного… человека. Мы договаривались.
– Какого именно? Их тут много.
– Который после взрыва.
– А… Этот… Ну, тогда идите за мной.
Повернулся, пошел. В соседнее помещение. Мимо стола, на котором лежал труп, разрезанный и распахнутый от горла до паха. Как вывернутый плащ. Внутри тела белели фрагменты ребер и ещё какие-то кости, а рядом, в тазу, плавал студень из внутренностей.
– Сюда.
Свернули в соседнее помещение. Санитар перебрал какие-то бирки, сверился, вытянул из стены металлический пенал. Как ящик из стола.
Дохнуло холодом. В пенале находился труп, прикрытый простыней.
– Будете смотреть?
– Будем!
Санитар потянул простынку, не переставая жевать бутерброд.
– Ну, смотрите, коли надо…
А смотреть-то было почти не на что. На полке лежал не человек – что-то чёрное, обуглившееся, бесформенное, как сгоревшее в костре полено. Конечно, были руки, ноги, голова, но не было лица, волос. Опознать труп было невозможно.
– Можно перевернуть?
Санитар хмыкнул. Закусил бутерброд, ухватился руками за труп, крутнул его, переворачивая, как бревно.
– Так?
– Да, спасибо.
Санитар снова взялся за бутерброд. Той самой рукой… Стал доедать.
Снизу труп имел такой же вид, как и сверху. Один из посетителей вытащил из кармана бумажный пакет. Второй согласно кивнул.
– Нам нужно взять ткани на анализ.
Санитар с сомнением глянул на труп.
– Вам для опознания?
– Да.
Санитар покачал головой.
– Он сгорел сильно. Если только изнутри. Или из кости брать. Но это сложно.
– Мы будем вам благодарны.
– Да?.. Ладно, попробую.
Санитар взялся за голову покойника, ткнул пальцами в чёрный провал дыры, которая была ртом, с усилием раздвинул, растащил в стороны ткань. Что-то хрустнуло. Он заглянул внутрь, сунул в дыру длинный пинцет. Погрузил глубоко, в самую глотку, воткнул, сжал, дёрнул, что-то такое вытащил.
– Куда?
– Вот сюда, в пакет.
Опустил пинцет в пакет. Разжал.
– Спасибо.
Один из посетителей достал деньги. Гонорар санитару. Но случилась незадача – купюры выскользнули из рук и веером рассыпались по полу. Он быстро наклонился за ними, но столкнулся лоб в лоб с присевшим санитаром. Оба чуть не упали. В общем, получилась какая-то клоунская реприза, где все разом наклонялись, сталкивались, ударялись, извинялись.
А где пакет с образцами ткани? Вот он, в руке.
– Дайте мне пакет, – попросил второй посетитель.
– Может, потом?
– Нет, теперь.
– Пожалуйста.
Но посетитель получил другой пакет. С другими образцами. Тщательно подготовленными, подсушенными и слегка обожжёнными. С такими образцами, которые должны быть.
– Вы удовлетворены? Вы всё видели сами.
– Да, спасибо.
Вот теперь можно было уезжать, точнее улетать. Совсем. Теперь гарантии были стопроцентными.
Он наблюдал объект, он видел, как его убили, видел его в морге и взял образцы его тканей, чтобы провести сравнительную генетическую экспертизу, которая всё подтвердит. Подтвердит, что человек, сгоревший во время покушения, и тот, который приходил на приём к Первому и «обронил» несколько волосков со своей шевелюры – одно и то же лицо.
А мало будет, можно «слить» копии полицейских протоколов, где будут подшиты материалы с отпечатками пальцев, снятых с уцелевших ручек входной двери, с внутренней стороны крышки унитаза, со смесителя душевой кабины… Пальчики покойника.
Так что теперь всё сходится.
Без вариантов!..
* * *
Сообщение было трагическим, но радостным.
– Он умер!
– Ты уверен?
– Совершенно! Мой человек узнал его. Кроме того, была проведена экспертиза его разных фотографий, сделанных ранее и уже здесь. Эксперты подтвердили, что это один и тот же человек.
– Ошибка возможна?
– Ошибка исключена. Сама акция проходила при непосредственном участии Контролёра. От начала до конца. Он с объекта глаз не спускал. Даже в туалет не ходил. Есть подтверждающие фото и видео-отчёт. Для полной гарантии был произведён забор тканей у трупа, с зубной щётки и обрывков туалетной бумаги и проведён сравнительный генетический анализ, который показал…
– Не надо подробностей, – поморщился Первый. – Это он?
– Он!
Хозяин улыбнулся. Всё удачно развязалось. Был человек – были проблемы. А теперь…
Проблемы остались, но другие.
Резидент умер. Руки были развязаны. Путь к Галибу – расчищен…
* * *
– Кажется, ты был прав.
– Они?
– Они самые. Мы прошли по следу Контролёра – наш он. В доску. В гробовую… Свои тебя убили, не чужие.
Значит, свои. Значит, чем-то он им помешал. Может, тем, что поезд с моста свалился, может, несговорчивостью свой, может, ещё чем… Или просто рожей не приглянулся.