Его друг впервые посмотрел Роману в глаза. Как бы проверяя, не издевается ли. Махнул рукой.
А, ну его, этот город!
И выпил. Заел чем-то и добавил.
Я его и вижу-то только из окна машины.
Тема, по-видимому, была ему неприятной. Роман никак не мог побороть напряжённость за столом. Десять лет не виделись, и оказалось, что теперь трудно найти общий язык. Может быть, выпивка как-то исправит ситуацию?
Они с Сашкой жили в одном доме. В одну и ту же школу ходили. С пятнадцати в одной компании кучковались. Но по-настоящему подружились, когда пошли в одно военное училище. В казарме полагалось иметь друзей. Там без них тяжело. Когда окончили, поняли, что таких, как они, тысячи, все сидят без дела, и никому новоиспечённые офицеры не нужны. На взятые взаймы деньги начали что-то покупать и продавать. Сначала ездили челноками в Турцию и в Китай. Крутились. Потом Роман пошёл в ремонты квартир, а позже занялся ещё и интерьерами, а Сашка с какими-то компаньонами продолжал поставки для Черкизона в Москве. Но курсантская дружба не забывалась. Помогали друг другу, чем могли. Редко, но встречались по-семейному. На праздники или на дни рождения. Созванивались, чтобы узнать, как идут дела, и что новенького.
Исчез он внезапно. Просто пропал со всей семьёй и всё. Ходили слухи, что он крупно кинул кого-то, и его разыскивали. Роман уже стал о нём забывать, как Сашка вдруг объявился, найдя его через Одноклассников. Год переговаривались, и ему пришла в голову идея о том, почему бы не слетать в Америку. Турция и Египет уже как-то не вдохновляли. Ещё тогда у него не было ощущения, что его друг обрадовался, узнав о его идее, но, в конце концов, сказал, что покажет город, и даже предложил остановиться у него. Так Роман появился в Америке, и вот теперь они сидели за журнальным столиком в Нью-Йорке, и разговор с трудом продвигался вперёд. Время как бы поставило между ними преграду, но он подозревал, что не только время, но и нечто другое, чего не объяснишь словами. То, что в Москве называлось «разными весовыми категориями».
Ладно! Давай ещё по одной, и я завязываю!
Сашка разлил по рюмкам.
А что так?
У меня сегодня работа, поэтому надо успеть выспаться.
А что? В Нью-Йорке только по ночам работают?
Да, американцы круглые сутки работают, – и он махнул рукой. – Но ночью лучше платят. Я на ТиЭлСи кручусь. Ну, на своей машине как independent contractor.
Видя, что Роман не понимал, пояснил:
Чёрные лимузины, знаешь? По телефонным заказам. В аэропорт, в ночной клуб, в гости. Хорошо тем, что, в основном, работаешь на кэш. А то налоги, алименты и хренотень всякая.
Роман уже знал, что его друг развёлся в Америке. Как, впрочем, и он сам в Москве.
А моя всё время из меня тянет деньги. Дай и дай!
Роман подумал, что там всё же ребёнок имеется. Вообще-то, отцу полагалось ему помогать.
Тема, видимо, совсем расстроила Сашку. Он замолк, потом опять махнул рукой и взялся за бутылку.
По последней!
А как ты ездить собираешься? Сам же говорил, что можно в тюрьму угодить.
Посплю часок. И мускатный орешек есть. Давай! Будем!
Совсем не таким Роман представлял себе понятие «Работаю на себя». И, вообще, он понимал, что Сашка приехал в Америку не с пустыми карманами. Так куда же всё подевалось?
И давно ты этим занимаешься?
Уже два года.
А до этого?
Бизнес был. Вложился тут с ребятами.
Он опять замолк. Было видно, что эта тема тоже даётся ему с трудом.
Когда приехали, решили тут вместе с одними вложиться и открыть небольшой детский сад под жён. Они должны были там работать. Моя же любила с детьми возиться. Ты знаешь. Но не дали. Пошли проверки. Одна за другой. И каждый раз находили какие-нибудь нарушения. Оказалось, что конкуренты насылали. У них там всё было повязано.
Что? И здесь тоже?
Уау! Мафия. Держали те, кто приехали на Брайтон ещё в восьмидесятых. У них в местном управлении сидели свои люди, и они чужих на свою территорию не подпускали. Сейчас их всех повязали. И брайтонских, и чёрных из управления. Громкое было дело. Больше 20 человек под следствием. Но это сейчас. А в то время они творили всё, что хотели. Вот и сделали нас так, что пришлось послать всё и закрыться.
Он помолчал.
Ну, и как всегда это бывает у русских, у нас самих начался междусобойчик. Сначала у женщин, а потом и мужики подключились. Чуть до мордобоя дело не доходило. Деньги как-то разбежались, а за ними и мы сами. Не вышел у нас детский садик. Вот так.
Сашка наливал очередную.
Попробовали винный магазин. Тоже не пошло. После того, как пару раз зашли чёрные с пистолетами и положили мордой в пол, подумал: «Зачем мне это надо?» Ну, а потом с моей начались проблемы. Специальности, ведь, нет. Языка не хватает, чтобы учительницей работать. И вот, оказывается, что я виноват во всех её проблемах. Всё время: ты и ты, ты и ты. Разбежались. Вот купил лимузин и катаю всяких и днём, и ночью.
Выпили молча.
Он опять посмотрел в глаза.
Ром! Скажи! Только честно.
Было видно, что ему явно с трудом давался вопрос.
Если я сейчас вернусь, есть шансы устроиться?
Что он мог ответить? За десять лет и Москва, и бизнес в ней изменились до неузнаваемости. И все ниши уже заняты. Тогда надо было устраиваться, а не сейчас. Но как объяснить это приятелю?
Если честно, то шанс устроиться есть, если привезёшь с собой лимон, а ещё лучше несколько.
Ладно! Понятно!
Он встал. Лицо у него было каменным.
Я спать, и ты тоже отдохни! Бельё вон там. Завтра увидимся. Снеси, пожалуйста, тарелки в раковину на кухне!
Дверь в спальню за ним закрылась.
Когда он ушёл, Роман не услышал. Сказалась усталость от дня, который растягивается, когда летишь в Америку. Но к пяти утра спать уже не мог. В Москве был полдень. И услышал, как открывалась входная дверь, что означало возвращение Сашки домой.
– Не спишь?
Вид у него был усталый.
– Слушай! Я тут подготовил для тебя программу.
И он вывел на дисплей карту Нью-Йорка.
Далее он проинструктировал, как передвигаться в нью-йоркской подземке, показал на карте то, что нужно посмотреть, и дал много других советов. Из всего Роман понял, что исследовать Нью-Йорк ему придётся в одиночку, что совсем его не огорчило. Так складывалось, что он чувствовал себя комфортнее именно в таком качестве. В Москве они были на равных. Но с тех пор прошло 10 лет, и ситуация в корне изменилась.
И он начал экскурсию с раннего утра и закончил её только к вечеру. Оказалось, что ориентироваться очень легко. Город разбит на квадраты, кроме нижнего Манхеттена. Самой большой проблемой оказалась подземка. Ей был изрыт весь город, но линии пересекались между собой так причудливо, что ему пришлось порядочно времени проплутать под землёй, а иногда даже выходить на поверхность, чтобы перейти на противоположную линию.
Когда попал к Сашке, тот уже собирался отчаливать.
Давай! Сделай себе бутербродиков! – Говорил он, закладывая в сумку еду, заготовленную для ночи.
А Роману есть не хотелось. У него в очередной раз мелькнула мысль, а стоило ли перебираться на другой континент, чтобы вот так возить по ночам клиентов. Кого в аэропорт, кого на гулянку в дискотеку. И порадовался про себя тому, что даже в самые тяжёлые времена в девяностых ему самому не приходила в голову подобная мысль бросить всё и уехать.
Устал за первый день так, что проспал Сашкино возвращение домой. Когда он уходил, то спал уже его друг после ночных поездок.
«Так можем и не встретиться вовсе», – подумалось.
Он уже знал, что днём Сашка тоже работал в каком-то агентстве, которое занимается перевозкой пассажиров.
Второй день был посвящён Статуе Свободы, и список достопримечательностей оказался исчерпанных. Он просматривал справочник по городу и больше не находил для себя ничего интересного. Музеи он не любил, и отказался от идеи посещения даже Гугенхайма, который полагалось навестить любому уважающему себя туристу, чтобы потом сказать дома: «Это было потрясающе». Подумал, что слишком много дней запланировал на Нью-Йорк. А кроме него он мог позволить себе лишь экскурсию на Ниагарский водопад. Других поездок его бюджет не предполагал.