ПУШКИН. Полагаю, утоление страсти.
БЕНКЕНДОРФ. Как при половом сношении?
ПУШКИН. Только когда пишешь, женщина не нужна.
БЕНКЕНДОРФ. То есть писательство нечто большее, чем онанизм?
ПУШКИН. Вы, вероятно, разбираетесь в этом больше меня.
БЕНКЕНДОРФ. Что вы хотите этим сказать? Вы переходите на личности? Потому что я не люблю перехода на личности.
ПУШКИН. Тогда вы счастливы тем, что вы не писатель.
БЕНКЕНДОРФ. Но я писатель. Я – автор сотен и сотен выверенных в мельчайших деталях донесений царю, касательно деятельности таких, как вы.
ПУШКИН. Вы когда-нибудь получали плохие рецензии?
БЕНКЕНДОРФ. Никогда.
(Они наблюдают, как НАТАЛЬЯ, широко улыбаясь, танцует с ДАНТЕСОМ).
ПУШКИН. Думаю, пришло время покинуть страну.
БЕНКЕНДОРФ. Ага. У вас разбито сердце, вот вы и желаете отправиться в дальние края. Проблема в том, что женщины везде одинаковые. И вы не можете уехать без царского дозволения.
ПУШКИН. Может, царь сможет использовать меня в какой-нибудь дипломатической миссии. Скажем, во Франции.
БЕНКЕНДОРФ. Сожалею. Во Франции все вакансии заняты.
ПУШКИН. Тогда в Китае. Где угодно. Просто позвольте мне на какое-то время уехать.
БЕНКЕНДОРФ. Его императорское величество не захочет, чтобы далекое путешествие помешало творить такому великому поэту, как вы.
ПУШКИН. Но почему царь хочет, чтобы я писал? Чем меньше я пишу, тем меньше у него поводов волноваться, что я сею измену.
БЕНКЕНДОРФ. Царь никогда не волнуется.
ПУШКИН. Я бы хотел поговорить с ним лично.
БЕНКЕНДОРФ. Говоря со мной, вы говорите с царем, и царь говорит, что вы никуда не поедете.
ПУШКИН. Это невыносимо. Я не могу жениться. Не могу путешествовать. Даже не могу писать то, что хочется.
БЕНКЕНДОРФ. Ерунда. Пишите, что хочется. Нас волнует только то, что видят другие люди. Если вы хотите писать, а потом сжигать написанное, вольному воля. Вы освободите меня от необходимости сжигать все самому. Избавитесь от посредника.
ПУШКИН. Я не могу думать. Не могу спать. А когда засыпаю, вижу кошмары с карликами-людоедами. Но вы, вероятно, это знаете. Нет сомнений, что вы шпионите за мной и в моих снах, прячась за растениями в кадках. Такая у меня жизнь: бесконечная битва с карликами-людоедами.
БЕНКЕНДОРФ. Вы расстроены. Может, хотите прилечь? Мои апартаменты неподалеку. Если вам нездоровится…
ПУШКИН. Послушайте меня, мерзкий, садистский холуй. Мне не нужна ваша литературная критика, мне не нужны ваши советы о женщинах, и я не хочу лежать в ваших апартаментах. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.
Примечания
1
По западной традиции Смерть – мужчина. Вероятно, эту роль целесообразно отдать кому-то из актрис.