Перекоп
Кубанский корпус получил приказ прорвать оборону противника на Перекопском перешейке и захватить плацдарм для наступления на Крым. 1 ноября части корпуса вклинились в оборону противника, штурмом прорвали участок Турецкого вала и стали развивать наступление, но были контратакованы немцами. Когда 35-й кавалерийский полк оказался в окружении, начальник штаба корпуса приказал 23-му отдельному эскадрону срочно установить связь с полком. Благодаря выносливости и понятливости своего Матвея Челиков один сумел прорваться к полку. Вместе с полком выходил из окружения. 3 ноября при смене дивизией боевых позиций отдельный эскадрон попал под бомбежку. Разорвавшаяся невдалеке бомба крупным осколком поразила Матвея в голову. Он грохнулся на передние ноги. Челиков успел спрыгнуть, и конь завалился на бок. Владимир увидел большую рану около уха. Из глаз коня катились слезы, плакал и Владимир, приговаривая: «Прощай, Матвеюшка, сколько раз ты спасал мне жизнь, а я не смог уберечь тебя…» Челикова бил озноб, мышцы свело, скрючившись, он сидел около Матвея. Товарищи помогли, затащили лохмача в воронку и засыпали землей. Сверху привалили огромный камень, на котором штыком выбили: «Матвей».
После потери Матвея измотанного, исхудавшего, с расстроенной нервной системой Челикова положили в корпусной эвакогоспиталь. Спал двое суток. Открыв глаза, увидел перед собой до боли знакомое лицо. Перед ним в белом халате стояла русоголовая, голубоглазая, с пухленькими щечками молодая дивчина, так похожая на сестру Тоню. Владимир захлопал ресницами, а сестрица опустилась на колени; прижалась к его рукам и заплакала, повторяя: «Братик, Володенька!» Челиков по письмам отца знал, что сестра тоже на фронте, при эвакогоспитале. Проговорили до вечера. На следующее утро Челиков соскочил рано, как будто и не было у него болезни. Как только пришла Тоня, он стал уговаривать ее перейти к ним в 30-ю дивизию. Она ответила: «Володя, я рада быть с тобой рядом. Ты знаешь, наши сообщили горестную весть: осенью прошлого года скончался наш отец. Старый казак донских корней не вынес надругательства фашистов над родной землей. Братишка Савелий год как на фронте, редактор армейской газеты. Недавно мне попалась газета “За Победу”, внизу написано: редактор – Савелий Челиков. Папа писал, что брат в редакции, поэтому догадалась, что это он. Отправила письмо, жду ответа. Ты, Володя, почему домой редко пишешь?» – «Пишу, сестрица, пишу. Когда отступали – стыдно было, а при наступлении – передохнуть некогда, не то что письмо написать. Я в эскадроне связи при штабе дивизии и при передвижках целыми днями на коне. Правда, несколько писем написал, но, видимо, ответные за нами не успевают. Сегодня же напишу».
По прибытии в свой эскадрон Челиков в тот же день пошел к командиру дивизии генералу Головскому B.C. с рапортом о переводе сестры в свою дивизию. Генерал сказал: «Это похвально, что два брата и сестра находятся на фронте, на передовой, но перевод дело хлопотное». На что Челиков ответил: «Я при выписке беседовал с начальником эвакогоспиталя, он согласен: ведь не в тыловой госпиталь сестра просится, а на передовую. Я объяснил ситуацию начальнику медслужбы дивизии. Он сообщил, что в боях за Перекоп тяжело ранило фельдшера зенитного дивизиона, – он согласен». Генерал улыбнулся: «Чувствуется, что настоящий казак, своего добьется, но это святое дело, когда родные рядом – легче на душе. Давай рапорт, подпишу. Ты только начальнику штаба напоминай, чтобы не затерялся твой рапорт в донесениях». В феврале 1944 года Антонида была переведена в 30-ю кавдивизию.
На Никополь
В начале марта 1944 года дивизию от Сиваша перебросили в рейд на Никополь. Полки дивизии приняли участие в Березнеговато-Снигиревской наступательной операции. Из этих мартовских боев Челикову больше всего запомнилась переправа через реку Тилигул. Шел мокрый снег, в воде сводили судороги, ноги утопали в иле, бойцы проваливались в ямы и с головой уходили под воду. Солдатская смекалка и взаимовыручка спасала от верной смерти. Обвязывались веревками по пять-шесть человек и переправлялись через реку. Семь раз переходил Челиков Тилигул, таща на себе две катушки провода, телефонный аппарат, автомат с дисками. Восстанавливал связь под огнем противника, каждый раз рискуя жизнью. Мысленно подбадривал себя: «Ты герой, Челиков, герой всего Советского Союза».
Одесса
10 апреля 1944 года части 4-го Кубанского корпуса в лихой конной атаке ворвались на юго-западную часть Одессы. В этом бою ефрейтора Челикова взрывной волной выбросило из седла. Потерял сознание, подобрали санитары. В госпиталь ложиться отказался. Неделю его возили в бричке при штабе дивизии, пока не оклемался. Из-под Одессы корпус повернули к румынской границе. После многодневных боев дивизия с ходу взяла узловую станцию Раздельная и преследовала отдельные части противника.
Белоруссия
В середине апреля дивизию вывели во второй эшелон. 28 мая дивизия по железной дороге была переброшена в Белоруссию и приняла участие в Белорусской наступательной операции. Полки дивизии вели боевые действия на широком фронте. Эскадрону связи приходилось пробиваться по болотам, кони утопали по брюхо.
Челикову везло на лошадей. На этот раз ему попался легкий, поджарый кабардинец, которого, среди других приготовленных к отправке на кораблях из Одессы в Германию лошадей, казаки отбили у немцев. Какая была кличка – никто не знал. Челиков дал свою – Дончак, а звал ласково: «Доня, Доня». Конь легко перепрыгивал зыбучие места, вязкие речки, быстро вытаскивал легкие ноги из трясины. Когда рвалась связь, то эскадрон зачастую использовался как разведывательный.
В одной из таких разведок Челиков с друзьями Сергеем Лысенко и Иваном Проценко попали под ураганный минометный обстрел. Когда Владимир выскочил на своем Доне из-под обстрела, друзей рядом с ним не было. При взятии Слуцка эскадрон проскочил городок на рысях, так как один из полков обошел Слуцк слева и надо было срочно устанавливать с ним связь. На окраине города увидели, как фашисты торопили пленных казаков рыть могилу, постреливая над их головами из автоматов. Отделение Челикова смяло гитлеровцев. Среди освобожденных казаков он узнал Сергея Лысенко и Ивана Проценко. Вместо лиц – сплошные кровоподтеки, у Ивана выколот правый глаз, а у Сергея вырваны ногти на обеих руках. Позже они рассказали, что немцы два дня их пытали. Отправиться в тыловой госпиталь оба отказались. Заявили: «Пока живы – будем мстить!» Ивана определили в коноводы, а Сергей, с перебинтованными руками, остался в эскадроне связи. Доказывал командиру эскадрона: «Руки, ноги, голова – на месте, а пальцы заживут! Повод и ложку в руках держать могу, остальное приложится». После этого при любом задании друзья всегда были вместе.
Ожесточенные бои разгорелись за город Столбцы, взятие которого закрывало гитлеровцам пути отхода на юго-восток, и минская группировка немцев оказывалась в окружении. На рассвете 2 июля 1944 года командир дивизии генерал Головской B.C. вызвал командира эскадрона связи и поставил задачу: «Пока полки дивизии будут вести уличные бои, вы должны проскочить огневой вал противника и, не ввязываясь ни в какие перестрелки, пробиться к железнодорожному узлу, где идет разгрузка боевой техники противника».
Огонь был очень плотный. С ржанием падали лошади. Преодолев линию обороны противника, конники двинулись к железнодорожной станции. Выехав на привокзальную площадь, командир эскадрона приказал отделению Челикова захватить западные выходные стрелки железнодорожных путей. Среди казаков нашлись путейцы. Подкладывая под стрелки связки гранат, взрывали и ломами разводили рельсы. Комендантский взвод станции пробовал организовать атаку, но был расстрелян в упор. Немцы стали разбегаться. Осматриваясь после боя, Челиков удивился, как они с Доней остались живы. Планшет и седло пробиты пулями, в изрешеченной фляжке ни капли чаю. Диск автомата раскурочен осколками. Чудеса, да и только. Была и печаль: половины эскадрона недосчитались после боя. Часть погибла на улицах города, а остальные здесь, в сражении за станцию.