И не ослабнет.
В пятницу, после визита Эйприл Харпер, Адам узнал, что в суд не явился один из его подопечных, торговец обезболивающими препаратами по имени Джерри Норрис. Адам уже третий раз вносил за него залог, и третий раз Норрис сбегал. Адам знал, что без труда разыщет его, но поиски придется отложить до позднего вечера – до окончания футбольного матча. Ему совсем не хотелось появляться в средней школе Чамберса, но сегодня у команды брата первая игра из серии плей-офф, и он не может ее пропустить. Никогда не пропускал и не собирается. Мэри ему не позволила бы. Возможно, она не одобрила бы профессию Адама, но тот всегда приходил туда, где она хотела бы его видеть, и среди этих мест были матчи чемпионата штата с участием команды ее младшего брата. Мэри не позволила бы Адаму пропустить решающие игры – ни при каких обстоятельствах. Один раз он попробовал, но потом все время чувствовал ее присутствие, а самый страшный из призраков – недовольный призрак.
Когда зажгутся прожекторы, он будет на трибуне.
* * *
Кент предпочитал стандартный ввод мяча в игру. Эффектные розыгрыши нравились болельщикам, но не ему, даже когда они приносили успех. Он просто хотел каждый раз в первой попытке проходить десять ярдов. Старшеклассники – это эмоциональные атомные бомбы, и их полезно успокоить с самого начала.
Но команда не дала ему такого шанса. Колин Мирс решил, что сегодня подходящий момент первый раз за всю его карьеру выронить мяч. Тот выскользнул из обтянутых перчатками ладоней, пролетел между ног и покатился назад, к отметке в пять ярдов, где его подобрали «Спенсер Хейтс». Сегодня Кент не получил свои десять ярдов в первой попытке; теперь противник начинал с пяти ярдов, имея возможность забить гол с игры, и на глазах у неожиданно притихших болельщиков в дело вступила защита.
Превосходно.
Защита выстояла, пресекла три попытки прорыва, бросаясь на владеющего мячом игрока, и трибуны снова ожили, потому что не позволить «Спенсер Хейтс» забить гол с игры при такой стартовой позиции – большое дело.
Только они не собирались забивать гол с игры. Снова выстроились в линию, готовясь к четвертой попытке, и Кент был вынужден признать, что ему нравится возбуждение, которое он испытывает в этот момент. Но ему не понравилось, что его защитники купились на обманный маневр, – они бросились вперед, ожидая еще одного выноса мяча, однако ресивер «Спенсер Хейтс» вертикальным маршрутом проскользнул в зачетную зону и без помех поймал пас. Тачдаун.
Трибуны вновь притихли. «Кардиналы» проигрывали шесть очков, и через несколько минут у Колина Мирса будет еще одна возможность поймать введенный в игру мяч. Кент подумал, что стоит подойти к нему, но затем отбросил эту мысль. Иногда молчание – лучший выразитель веры.
На этот раз Колин поймал мяч, хотя и не смог вернуть его, а затем они завершили первую попытку, и Лорелл Маккой занял позицию в центре – похоже, скоро игра наладится.
Не наладилась. Его команда, выигравшая десять матчей и не потерпевшая ни одного поражения, была выбита из колеи, что продемонстрировала вся первая половина игры. Лорелл и Колин ошиблись в нескольких розыгрышах, пас у «Спенсер Хейтс» оказался лучше, чем ожидал кто-либо – включая Кента, – а в конце второй четверти юный нападающий «Кардиналов», Джастин Пейн, выронил мяч в ситуации, которая могла бы принести очки, поскольку держал его слишком низко и далеко от корпуса, пытаясь увернуться от защитника. Мяч выскользнул у него из рук – выше и ближе, выше и ближе, кричал Кент, не в силах смотреть на грубые ошибки в конце сезона, когда таких ошибок быть не должно, – и «Спенсер Хейтс» снова наказали их за потерю мяча. 14:0 после первой половины матча. Трибуны молчали.
«Только не в этом году», – подумал Кент, направляясь в раздевалку. Да, они совершили ошибки, слишком много ошибок, но их можно исправить. Они будут исправлены, и его команда не проиграет этот матч. Уходя с поля, Кент тщательно следил за собой. Уверенная походка, уверенный взгляд. Разумеется, никакого удовлетворения на лице, но и никакой злости, никакого отвращения и, самое главное, никакого страха. Некоторые тренеры подстегивали игроков агрессивной яростью, но Кент хотел научить их справляться со своими инстинктами. Вместо необузданной агрессии – спокойная дисциплина. Если вы хорошо подготовились, если изучили противника и знаете, что от него ждать, в страхе нет нужды. Противник увидит спокойствие, увидит понимание и подготовку, но не увидит страха. И сам почувствует страх. Его источником будет ваша воля, ваша собранность и сосредоточенность.
У двери раздевалки тренеры задержались на несколько минут, разбившись на две группы – тех, кто отвечает за подготовку защитников и нападающих. Здесь у них была возможность внести коррективы, взглянуть на схемы розыгрышей первой половины матча и понять, что не получается и почему. В раздевалке первым слово взял Мэтт Байерс; начал он с того, что швырнул через всю комнату пустую банку из-под энергетического напитка. Обычное дело. Байерс был наследием тех времен, когда тридцатитрехлетний Кент сам выходил на поле в роли помощника, и сказать, что его стиль отличался от стиля Кента, – значит, ничего не сказать. Кент олицетворял холодный расчет, Байерс – необузданные эмоции. Мэтт мог нагнать страху – и нагонял – на игроков своей яростной и откровенной реакцией на ошибки, театральными сценами и внушительными размерами. Они с Кентом часто спорили, иногда так, что остальной персонал заключал пари, оценивая вероятность стрельбы, но, в сущности, Мэтт был нужен Кенту. Кто-то же должен швырять блокноты и орать до хрипоты – это производило впечатление на парней, а также подчеркивало те редкие случаи, когда повышал голос сам Кент. Его внимательно слушали, потому что обычно он не кричал. Игроки учатся игнорировать постоянно орущих тренеров. Когда Кент повышал голос, все мгновенно умолкали. Именно этого он и добивался.
Когда Кент поднялся со стула, Мэтт еще не закончил свою пространную речь о том, что показала игра команды: они не только жалкие сукины дети, но у них нет ни капли уважения к болельщикам, родителям, штату и всей стране. Это было сигналом – и предметом самых жестоких споров. Когда Кент вставал, Байерс должен был заткнуться и сесть. Немедленно. Он умолк, не закончив предложение, что всегда его раздражало, а затем сказал: «Послушайте главного тренера. Послушайте, черт возьми».
Кент несколько секунд молча смотрел на игроков, надеясь передать им две вещи: спокойствие и разочарование.
– Кто думает, что я недоволен цифрами на табло? – наконец спросил он. Голос его был тихим, так что сидящие в задних рядах подались вперед, чтобы лучше слышать.
Никто не поднял руку. Они прекрасно знали, что для него важен не счет, а качество игры. Счет – всего лишь результат игры, а игра – результат надлежащей фокусировки. Кент повернулся к Деймону Риттеру.
– Чем я расстроен, Деймон?
– Мы подарили им очки.
– Правильно. Я хочу, чтобы вы, парни, были щедрыми, но не в футболе. – Он повернулся и посмотрел на Колина Мирса. – Колин, ты боишься сегодня проиграть?
– Нет, сэр.
– А должен, – сказал Кент. – Объясни мне, Колин, почему это так. Назови причину.
– Потому что это не нас побеждают, а мы сами проигрываем, – сказал его лучший ресивер.
Разница была существенной, и именно на ней они сосредоточились в этом сезоне.
– Сделай одолжение, Колин. Прочти, что написано на стене за твоей спиной.
Плакат гласил: ЕСТЬ РАЗНИЦА МЕЖДУ ТЕМ, ЧТОБЫ ПРИНЯТЬ ПОРАЖЕНИЕ, И ТЕМ, ЧТОБЫ ЗАРАБОТАТЬ ЕГО. Мальчишкам уже надоело слушать этот краткий девиз. Кент смотрел, как они слушают его еще раз.