На другой день после литургии поднесены ему были дары, из коих, оставив нечто себе, остальное отдал в дом Святой Троицы и на милостыню. Затем велел петь конечный молебен Пресвятой Троице и, подойдя к раке великого чудотворца, снял с себя клобук, отер им колена и ноги преподобного Сергия до подошвы и подложил под плесна его, со многими слезами приникнув ко гробу; потом взял клобук из-под ног чудотворца, поцеловал и дал поцеловать Дионисию, стоявшему при нем с открытой головой, на которую святейший возложил руку свою. Архидьякон возгласил: «Вонмем!» Архимандрит Синайской горы, сопутствовавший патриарху, трижды повторил: «Кирие елейсон», патриарх же, возложив с молитвой клобук свой на Дионисия, благословил, целовал его в уста и сказал: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа, дал я тебе благословение, сын мой, и знаменовал тебя в великой России, среди братии твоей, да будешь первый в старейшинстве, по благословению нашему, также и кто по тебе будет, да носит в сем святом месте благословение наше, величаясь и хвалясь нашим смирением и радостно всех извещая: сие нам дано знамение, что и патриархи восточные поклонники суть сему святому месту и честь свою перед Святой Троицей оставили, сняв с главы своей память по себе и положили под ноги великому стражу и блюстителю Сергию Чудотворцу». Оба клироса пропели по его приказанию: «Спаси, Христе Боже, отца нашего архимандрита Дионисия!» – после чего, обратясь к братии, патриарх приказал записать все совершенное им над архимандритом на память грядущим родам, чтобы не забывали смирение и любовь святейшего, поминая его в молитвах своих. Братия и весь народ поклонились ему до земли.
Несмотря на это торжество, являвшее величие архимандрита Дионисия, враг рода человеческого не оставлял возбуждать против него злобу и клевету. Дважды был он оклеветан перед царем и патриархом. Первая клевета последовала от присланного в Лавру подначального чернеца Рафаила, знавшего, что патриарх Филарет был гневен на Дионисия по наветам клеветников. Вызванный в Москву Дионисий был оправдан, а клеветники сосланы в заточение. Вторую клевету взвел на него эконом Лавры, по проискам которого блаженный муж был ввержен в темное и смрадное место, где пробыл тайно три дня в заточении.
Не довольствуясь этим, эконом возбуждал патриарха против Дионисия тайными грамотами, обвиняя его в искательстве патриаршества, и дошел до такого исступления, что однажды на соборе дерзнул бить архимандрита по ланитам и с безчестием запер настоятеля в келью, из которой не выпускал четыре дня. Государь, услышав о том, царской властью приказал освободить страдальца и, будучи в обители, сам перед всей братией делал изыскание о случившемся, но преподобный Дионисий все покрыл любовью, всех представил себе доброхотами, винил себя одного и тем преложил гнев царский на милость, к общему изумлению всех бывших при царе бояр; с тех пор самодержец не принимал никакой клеветы на святого.
Время кончины преподобного близилось: он изнемогал в силах, но не ослабевал в подвиге, присутствовал при богослужениях и еще накануне смерти литургисал, а в самый день кончины присутствовал у утрени и обедни. В вечерню, надев клобук и мантию, хотел идти в церковь. Братия не пускали его из кельи, видя его в испарине, но это было уже конечное изнеможение, чувствуя которое он стал просить схимы. Послали донесение патриарху, испрашивая его благословения, но, видя конечное изнеможение старца, начали пострижение. Прежде нежели были окончены последние молитвы, Дионисий, до того стоявший на ногах, сел, немногим из братий преподал благословение и, перекрестив свое лицо, возлег на ложе, закрыл глаза, сложил на груди крестообразно руки и отошел душой в блаженную вечность. Это было 10 мая 1633 года. Патриарх Филарет сам отпевал его.
Многие явления и исцеления свидетельствовали избранника Божия.
Из учеников Дионисия особенно замечателен был Дорофей. В рукописных святцах читаем: «Преподобный Дорофей, великий трудник бысть ученик святого Дионисия Радонежского и преставился в л. 7130 (1622)». Дорофей был великий труженик-подвижник, много трудился для раненых и больных, в уходе за которыми проводил ночи без сна, в непрестанной денно-нощной деятельности. Подвижничество его подвергало его насмешкам. «Раз я, – пишет ключарь Иоанн Наседка, – смеялся над ним вместе с другими. Заметил это Дионисий и строго посмотрел на меня. Спустя десять лет, в духовной беседе в Москве, напомнил я Дионисию о замечании его относительно Дорофея; авва сказал: “Не спрашивай иноков о делах иноческих. Для нас беда открывать мирянам наши тайны. Писано: да не у весть шуйца, яже творит десница твоя. Вы, миряне, – продолжал он, – если услышите худое о чернецах, осуждаете их, на грех себе; а если услышите доброе, не ревнуете тому, а только хвалите и из вашей похвалы выходит опасное искушение для нас: рождается гордость. Вы смеялись над человеком святым оттого, что он жил не по-вашему. Мне известно, что не едал он по неделе, по десяти дней капли воды не бывало у него во рту, ходил босой, нагой, голодный, с неумытыми руками и лицом. Голодом и жаждой боролся он с помыслами, мучившими его”».
В селах Лавры многие храмы были сожжены поляками, другие ограблены. Преподобный Дионисий построил несколько сельских церквей, из которых есть еще доселе существующие в целости. Он имел в запасе всякую церковную утварь и с любовью наделял ею просящих для той или другой церкви.
Преподобный Диодор Юрьегорский
(27 ноября 1633 г.)
Преподобный Диодор, уроженец Турчасовского прихода, отправился на 19-м году жизни в Соловецкий монастырь поклониться святым угодникам, пожелал остаться там и принять иночество. Укрепившись в иноческих подвигах, Диодор пожелал видеть соловецких отшельников и ушел на пустынный остров, не взяв с собой ни пищи, ни питья. Сорок дней ходил он по острову и крайне изнемог. Некоторые из иноков нашли его лежащим под деревом, едва живым, и отнесли на монастырское подворье. Укрепившись в силах, он поселился на пустынном острове при двух отшельниках, но иногда отыскивал и других отшельников, стараясь пользоваться их наставлениями и служить им, доставляя им необходимое для жизни. Некоторые братия обители стали роптать, что хлеб обители расходуется на тех, кто не трудится для обители. Игумен вынужден был принять строгие меры, чтобы возвратить отшельников в монастырь, и Диодор был заключен в оковы, чтобы удержать его, но через три месяца он снова ушел на остров и, решившись расстаться с Соловецким монастырем, удалился на Онегу и в пустынном лесу на Юрьевой горе над озером Водло поставил себе келью и предался подвигам отшельнической жизни. К нему стали собираться ревнители благочестивой жизни, и таким образом устроилась обитель. Царь Михаил пожаловал старцу грамоту, царица Марфа Ивановна и другие благотворители собрали ему церковную утварь и деньгами 500 рублей. В обители воздвигнуты две церкви. Хлебопашества своего еще не было, обитель была вдали от поселений, а потому случалась нужда в хлебе. Поднялся ропот на старца, но он не ослабевал в молитвах, и явился ему светлый старец и сказал, что он Александр Ошевенский и чтобы не скорбел игумен, а утверждал бы братию в уповании на Господа и приказал бы им ловить рыбу в озере. Доверчиво послушался Диодор небесного вестника, и братия столько наловили рыбы, что остатки от своих потребностей продали и купили хлеба.
В монастырь прислан был патриархом один безпокойный инок Феодосий, который так озлобился на старца Диодора, что хотел убить его и, считая его умершим от жестоких ударов, бросил под деревом. Но старец пришел в себя и добрался до монастыря. Феодосий прежде всех увидел его, испугался и просил прощения, а старец сказал: «Бог да простит тебя, чадо, это не твое дело, а дело врага». Много и других скорбей видел преподобный Диодор, но все переносил терпеливо и за все благодарил Бога. Собираясь ехать в Каргополь по нуждам обители, старец простился с братией и в последний раз наставлял их, чтобы проводили жизнь, достойную иноческого звания, а старцу Прохору, сподвижнику своему, разделявшему все труды его отшельнической жизни, сказал: «Нам с тобой не видаться уже здесь; если Богу будет угодно, увидимся в будущем веке». По приезде в Каргополь старец заболел, приобщился Святых Таин и мирно скончался 27 ноября 1633 года. Ученик его Прохор перенес нетленное тело его в обитель, устроенную его трудами и молитвами.