Сегодня утром, когда он первый раз возвращался с участка, он с удивлением увидел, что в его дворе остановился белый «Фиат» с познанскими номерами. Рядом с машиной стояли двое мужчин. На вид им было лет тридцать. Они были одеты в джинсы и рубашки с длинным рукавом. Первый, низкорослый, коротко стриженный, обутый в сандалии, а второй, выше ростом, с длинными волосами и бородой, похожий на страдающего Христа, был в поношенных кроссовках.
Франек заехал во двор, остановил лошадь у сарая. Внимательно посмотрев на чужаков, он спустился на землю и закинул вожжи в телегу.
– Добрый день, – сказал длинноволосый, затоптав окурок, брошенный на землю.
Второй тоже бросил окурок, и оба двинулись в сторону хозяина.
– Добрый, – буркнул Франек.
– Вы Гвиздала? – спросил длинноволосый, протягивая руку в сторону хозяина, который отер потную и немного грязную руку о штанину, и только потом пожал руку гостя.
– Да, – подтвердил он, все это время настороженно глядя на чужаков.
– Мы от Янковяка из Познани, вы его знаете…
– Да, – подтвердил Франек, хоть и не мог припомнить никакого Янковяка из Познани или еще откуда-то. Хотя, если подумать, он когда-то знал одного Янковяка, когда служил в армии в Оструде. Но эти двое вряд ли имели в виду старого сержанта, который был его командиром в шестьдесят шестом…
– Он сказал нам, что у вас есть маковая солома на продажу, – сказал второй, в сандалиях, заметив неуверенный взгляд сельчанина.
Франек сразу все вспомнил. Это тот человек из Познани, с которым он разговаривал неделю назад на семенной станции в Шамотулах, когда сдавал мак. Он был в костюме, но несмотря на жару, не выглядел вспотевшим. Он тогда спросил его про солому, что он с ней делает, и много ли у него осталось. Франек честно ответил, что не знает, что с ней делать, а тот сказал, что есть способ переработать ее в какое-то энергетическое вещество, или что-то в этом роде, и что в Познани над этим ведутся работы, и если он хочет продать солому по сходной цене, могут найтись клиенты, то есть ученые, которые занимаются переработкой сырья. Он записал адрес Франека и сказал, что скоро отзовется. Но не отозвался, и Франек о нем забыл.
Он посмотрел на приезжих, они не были похожи на ученых. Может, длинноволосый немного, а этот в сандалиях ни капли.
Но кто их знает, как сейчас выглядят ученые, подумал Франек, почесав голову.
– Насчет соломы? – спросил он.
– Да.
– А где ваш транспорт?
– Вот. – Длинноволосый показал на «Фиат».
– Без прицепа?
Мужчины переглянулись и рассмеялись.
– Послушайте, – начал объяснять мужчина в сандалиях, – мы возьмем несколько мешков на пробу, чтобы проверить качество товара, а потом подумаем про следующую партию.
– Э-э-э, – махнул рукой сельчанин, – я думал, это серьезное дело, а вы на пробу.
В конце концов Франек запаковал четыре мешка, а приезжие положили их на заднее сиденье. Но заплатили ему неплохо, три тысячи, на две бутылки водки – подсчитал он в уме. Они договорились, что на следующей неделе они возьмут больше, и он даже помахал им на прощание рукой. Три тысячи, подумал он, за такую ерунду, они дали ему три тысячи злотых, не моргнув глазом. Это значит, что за все, что у него хранится в сарае, он может получить больше, чем за зерно, намолоченное с двух гектаров, на которых он вкалывал с самого утра.
Выгодное дело. Только бы приехали через неделю, думал он, глядя на коричневую бутылку пива из Чарнкова.
Он не собирался покупать сегодня пиво. Если бы не гости из Познани, он проехал бы мимо кооператива, даже не думая о том, есть ли у Чеси пиво. Но если уж в карманах много денег, можно их потратить. Когда он купил десять бутылок промочить горло во время работы, он подумал, что и после работы можно чего-нибудь выпить, особенно плодово-ягодного вина, как ему сказала Чеся, его только сегодня привезли, поэтому товар свежий. Он не мог устоять и взял две бутылки. Черт с ним, подумал он, выпью вечером за здоровье этих ученых. Только бы исследования прошли удачно, чтобы они вернулись. Если сказали, что вернутся, то скорее всего так и будет. Если ученые это сказали, так уж наверняка.
г. Яроцин
14:30
Седой, ростом сто шестьдесят сантиметров, очень худой милиционер внимательно осматривал территорию вокруг красной палатки. По-видимому, предварительный осмотр не был удачным, потому что офицер выругался сквозь зубы. Капитан Михал Лещинский отбросил брезент, накрывавший голову девушки, и выругался во второй раз. За годы работы в милиции он должен был привыкнуть к такому зрелищу, однако каждый раз, когда он смотрел на то, что сделал очередной вырожденец, не мог удержаться от эмоциональной реакции. Молодая красивая девушка, подумал он, нарвалась на какого-то козла, впустила его в палатку, а он воспользовался ее наивностью…
Он осмотрелся вокруг. Он увидел то, что искал. Погнутая алюминиевая стойка лежала на куче одежды. Он взял трубки и вышел наружу. Перед палаткой стоял Валишевский или Валевский. Капитан не запомнил фамилию районного прокурора из Яроцина. Прокурор посмотрел на офицера, ожидая объяснений.
– Я сейчас вас впущу, только установлю эту чертову стойку, чтобы хоть что-то было видно.
Он выпрямил согнутую трубку, потом соединил с остальными и исчез внутри палатки.
Спустя минуту красная крыша поднялась изнутри.
– Пусть кто-нибудь натянет тросы, чтобы стояла нормально, – крикнул Лещинский.
Двое милиционеров, помогавших проводить осмотр, натянули палатку снаружи с помощью тросов и алюминиевых колышков.
Спустя минуту следователь вышел из палатки и посмотрел на молодого прокурора.
– Можете посмотреть, но лучше не входите внутрь.
Валишевский или Валевский бросил на капитана злобный взгляд.
– Капитан, я знаю, как себя вести на месте преступления, чтобы не уничтожить следы, – огрызнулся прокурор.
– Следы вы уже не уничтожите, – криво усмехнулся милиционер. – Похоже, здесь прошел целый табун. Нам и так повезло, что вовремя появился Блашковский и навел здесь порядок. – Он посмотрел на толпу странно одетых зевак, стоявших в тридцати мерах от палатки.
Прокурор наклонился и заглянул внутрь. Однако быстро распрямился и отошел в сторону. Было заметно, что он побледнел. Он приложил руку ко рту, как будто его тошнило.
– Ну что, прокурор, не очень приятное зрелище? – сказал Лещинский, злобно усмехнувшись. Всегда одно и то же. Молодой и самоуверенный сотрудник, столкнувшись с жестоким убийством, теряет самообладание. Как этот неоперившийся прокурор Валишевский или Валевский.
Капитану Лещинскому на совещании у майора Мартинковского было поручено провести осмотр места преступления. В этом не было ничего особенного, потому что Лещинский чаще всего этим и занимался. Мартинковский, как и другие коллеги, считал, что он лучший в этом деле. Он был внимательным и дотошным, и не упускал из виду важные детали. Можно было не сомневаться, что если на месте преступления осталась какая-то улика, указывающая на убийцу, Лещинский ее найдет.
Расследование майор поручил старшему лейтенанту Бродяку, а в помощники дал ему лейтенанта Олькевича. По телефону он договорился с директором офицерской школы в Щитно насчет Блашковского, чтобы тот присоединился к группе на время расследования. Директор разрешил воспользоваться помощью всей команды курсантов, отправленных в Яроцин, потому что скоро фестиваль заканчивается, а там началось настоящее расследование, в котором они уже участвуют, так пусть научатся чему-то полезному, – сказал он Мартинковскому.
Прибыв на место, Бродяк и Олькевич сразу поехали в комиссариат в Яроцине, чтобы ознакомиться с собранной информацией, а на самом деле вытащить Блашковского, который, как им казалось, зашел слишком далеко.