10
11
10
Речь нового префекта была встречена гулом одобрения. Понтий чувствовал, что постепенно он начинает входить в круг своих дел и обязанностей, и надеялся, что справится с ними неплохо. Когда уже легионеры расходились по казармам, к нему обратился Корнелий
12
– Ваше превосходительство, главный административный центр здешней провинции находится все-таки в Иерусалиме. Там сконцентрировано все еврейское начальство, там их синедрион, то есть совет жрецов, которому принадлежит все местное самоуправление. В общем, основные дела решаются там. Там же накапливаются и судебные дела, требующие нашего, римского решения. Сколько помню, большую часть своего времени наш префект пребывал именно там.
– Да, я слышал. Немного обустроимся здесь и через несколько дней поедем.
Так и порешили. В обычное время Корнелий со своим отрядом контролировал не только Кесарию, но и, по сути, всю приморскую часть Иудеи вплоть до египетской границы. В отсутствие префекта он держал саму резиденцию в Кесарии.
Глава 2
В Иерусалим
Поездка в Иерусалим оказалась делом не столь простым. До Иерусалима было два дневных перехода. Посередине, в Антипатриде, предполагалась остановка на ночлег. Разумеется, требовался конвой для сопровождения. Пока шли все эти приготовления, Понтий разговорился с Гармизием о местных обычаях. При их разговоре присутствовала и Клавдия, становившаяся теперь первой женщиной в городе. И если в Кесарии она освоилась быстро, как в любом греческом городе побережья, то Иерусалим, согласно предостережениям Гармизия, казался совершенно иным миром, причем, скорее враждебным, чем дружественным.
– Евреи народ особенный, даже исключительный в своем роде, – наставлял Понтия опытный грек. – Я имею в виду набожных в их среде. Для них верность их Богу превыше всего, а главным способом угодить своему Богу они почему-то почитают гнушение всем так называемым нечистым и запрещенным. И прежде всего, в нечистых ходят все иноплеменники, особенно необрезанные, ну, то есть, в сущности все вообще не евреи. Даже те, кто говорят и думают на одном с ними языке, как например, самаряне. Порядочный еврей с такими не будет есть вместе, не будет пользоваться с ними одним жилищем, одеждой, посудой. Ему не подаришь подарка, и сам он вряд ли что-то подарит.
– И как же с ними вести переговоры, например? – спросил Понтий.
– Ну, где-то на нейтральной территории. Во дворце Ирода, например. В крайнем случае, можно и в Антониевой крепости, где-нибудь на площадке при воротах. Внутрь помещения они не войдут.
– И угостить их тоже нельзя? – поинтересовалась Клавдия, – например, вина налить?
– Нет-нет, лучше не пробовать, – заверил Гармизий. – Большую часть наших продуктов им есть нельзя. Что-то явно считается нечистым, например, свинина, а другое приготовлено, как нечистое, потому что сами же мы все для них нечисть.
– И что они все такие?
– Нет, а только особо фанатичные религиозные. Но с ними-то и придется иметь дело. Их простые люди и в пище неприхотливы, и общаться с ними можно нормально, но с раввинами и жрецами все очень сложно.
– А раввины – это кто такие? – поинтересовалась Клавдия.
– Это учителя их, – ответил Понтий, – что народ учат в синагогах.
– Да, – добавил Гармизий, – и они имеют большее влияние на народ, они входят в синедрион вместе с жрецами, и они еще глубже привержены этим своим дурацким правилам.
– Получается, если они пользуются авторитетом, то и все простые с них берут пример?
– Ну, авторитетом, пожалуй, они пользуются, – неопределенно протянул Гармизий, – только пример с них брать трудно. Это ж надо особое устроение ума иметь. Шагу не шагни, чтобы обо что-то нечистое не обмараться. Такое могут себе позволить лишь те, кому о хлебе насущном беспокоиться не требуется. При этом далеко не все священники и раввины бездельничают. Некоторые и работают. Но у них и работы тоже должны быть чистыми. Кожевенное ремесло, например, считается нечистым из-за того, что там шкуры вымачивают. Сложнейшая система, я сам в ней плохо разбираюсь
13
– Ну, а нам чем все это грозит? – спросил Понтий.
– Не знаю. Но просто нужно быть готовым, что они на каждом шагу будут нам говорить, что здесь этого нельзя, а там того нельзя. И всю эту дурь приходится как-то уважать.
Он чуть помолчал и добавил:
– Раньше, при Августе и Ироде со всем этим было намного проще. Ирод все-таки был царем. Он был наполовину идумеянин, его не очень уважали. Возможно, раввины и сами считали его нечистым. Но, как военачальник, он себя показал хорошо, меч в руке держал крепко, с Августом поладил очень быстро. Хотя до этого был близким другом Антония, но когда Антоний был Августом побежден, мгновенно сумел поладить и с Августом. Так вот, при поддержке Августа Ирод всю эту еврейскую мелочную систему нечистот не уважал. Города строил с банями и театрами, – да вы сами видите, в одном из этих строений мы сейчас сидим
14
– Да, мы знаем, – сказал Понтий. – После Ирода порядочного правителя у них как-то не находилось. Сам Август еще с этим помучился. Нет порядочных правителей. Что этот Архелай, что Антипа, что Филипп. Все не того полета птицы
15
– Ну, да. Вот и пришлось разделить всю эту землю, по кусочку дать одному и другому. А я думаю, между нами, – Гармизий понизил голос, – Ирод сам виноват. Если бы он не казнил Мариамну и ее детей, у него были бы хорошие наследники. Александр и Аристобул учились в Риме, всю жизнь провели в порядочном обществе
16
– Ладно, завтра выдвигаемся, – сказал Понтий, – посмотрим на месте.
– Только, пожалуйста, выходите без орлов, – вдруг попросил Гармизий, как бы решившись на трудное слово. – Если попробуете внести внутрь города орла, скандал будет выше небес. Прямо на улице могут с камнями наброситься. Фанатики! Еще при Ироде дело было, когда он медное изображение орла хотел было поставить на воротах. Ну, поставил – через несколько дней разбили и устроили мятеж с кучей убитых
17
– М-да. Интересно. Это уже, значит, с самого начала нас на место ставят? – возмутился Понтий.
– Ну, как угодно, но это уже традиция. То, что можно нам в Кесарии, там, в их святой земле нельзя никак. Ну, проверено это, игемон! Нельзя. Никто давно уже не пробовал, и нам не стоит.
Путешествие до Иерусалима прошло спокойно. Дорога поднималась вверх по холмистой или гористой местности. Большей частью эта земля мало пригодна для сельского хозяйства – в отличие от Галилеи и Заиорданья. Вся человеческая жизнь здесь протекала вокруг оазисов. На середине пути, в конце первого дня путешественников встречал город Антипатрида, также построенный Иродом Великим и названный им в честь своего отца. Второй день пути приводил уже в сам Иерусалим.
Заходящее солнце освещало знаменитый и красивейший город того, древнего мира. Наши путники входили Яффскими воротами, что находятся в северо-западной части древнего города. Отсюда открывался вид на Храм, на дворец Ирода и Антониеву крепость. Огромные стены на крутых обрывах и над всем великолепием храмового ансамбля производили глубокое впечатление. Но на улицах города римскому отряду было крайне неуютно. Римлянам здесь никто не радовался. Многолюдство быстро исчезало по мере приближения строя воинов. А ведь нужно было проследовать через весь город поперек его в Антониеву крепость, возвышавшуюся рядом с Храмом
18
Поутру нового префекта приветствовала делегация во главе с первосвященником. То был Иосиф Каиафа, поставленный еще при Валерии Грате, и остававшийся первосвященником до самых последних дней пребывания Понтия Пилата в должности. С первого же взгляда в нем угадывались целеустремленность и настойчивость.
Как и предсказывал Гармизий, встреча прошла во дворе Антониевой крепости под открытым небом, без всяких там церемоний и рукопожатий. В современном дипломатическом обиходе такие встречи называются: на ногах.