Все вышесказанное – это размышления по поводу тех «случаев», которые будут проанализированы в этой книге. Из этого нельзя вывести метод Общины святого Эгидия или модель примирения, практикуемую Общиной. Урок различных историй утончает восприятие и предупреждает о возможных рисках и перспективах. Процессы мирного переустройства могут быть различными и должны адаптироваться к разным ситуациям. Даже сама роль «посредника» – в данном случае, Общины – бывает различной. Иногда в конфликте две стороны, как в Мозамбике. В других случаях в раскол вовлечено много сторон, как в случае Бурунди. Или, как недавно в Центрально-африканской Республике, в конфликте задействовано целых четырнадцать групп, которые контролируют территорию и нашли взаимопонимание с правительством24.
В некоторых случаях конфликты мотивированы идеологически (РЕНАМО воевала с коммунистическим правительством, алжирские фундаменталисты сражались во имя веры). Сегодня находится все меньше идеологических мотиваций для конфликтов, но утверждается мотивация религиозная, часто исламская, но есть и христианские фундаменталисты, такие как Lord’s Resistance Army Джозефа Кони в Уганде (действующей с 1987 года). Таким образом, эта книга не иллюстрирует метод Общины святого Эгидия, но лишь хочет привести к истории Общины на границах мира.
«Слабая» сила
Деятельность Общины святого Эгидия – это не деятельность группы дипломатов, конкурирующих с официальной дипломатией государств и международных организаций. Наоборот, она выражает убежденность в том, что в мире, где многое приватизировано, вмешательство правительства в международную деятельность является решающим. Очень часто конфликты рождаются именно из неспособности государства взять на себя обеспечение безопасности, участия граждан в общественной жизни, благосостояния населения. В различных миротворческих инициативах Община работала в тесной связи с правительствами. В Кот д’Ивуар она была единственной не исключительно африканской реалией и участвовала в примирении наряду с африканскими правительствами. Кроме того, Община постоянно побуждала правительства к вмешательству в некоторых напряженных ситуациях. Если такая организация, как Община, может обладать некоторыми собственными способностями к активным действиям, то это не исключает ответственности государств за войну и за мир.
Впрочем, как уже упоминалось, Община лишена некоторых «сил», которые характерны, в той или иной мере, для правительственного вмешательства. Ей не хватает экономической и военной силы. Можно даже говорить о «слабости» вмешательства Общины святого Эгидия. Точнее, можно сказать, что Община обладает своей собственной силой – «слабой силой» – моральной, духовной, человеческой, которая направлена на создание диалога и на преобразование людей в контакте друг с другом. Эта сила отличается от силы правительств или оружия25. Часто она бывает полезной, а порой и необходимой.
Существует человеческий фактор (в отличие от марксистских интерпретаций истории), который играет определяющую роль в решении о мире и войне. Именно человек принимает решение, причем часто – один человек или узкая группа людей. И тогда надо наладить подлинный человеческий контакт, расширить культурные и политические горизонты лидера или правящей группы. «Слабая сила» диалога, дружбы, человечности тогда необходима. «Мощность» этой силы состоит в том, чтобы не иметь никакого другого интереса – ни политического (потому что не думает о собственном будущем в этой стране), ни экономического (потому что плата за посредничество – простое «спасибо»), кроме достижения мира. Кардинал Бергольо, будущий папа Франциск, в 2008 году, будучи архиепископом Буэнос-Айреса, так характеризовал способ миротворческой деятельности Общины святого Эгидия:
«Нужно трудолюбие ремесленника. Созидать любовь – ручная работа терпеливых людей, которые тратят все, что имеют, чтобы убеждать, слушать, сближать. И у этой ручной работы есть свои мирные и волшебные творцы любви. Это задача посредника… Значение слова «посредник» мы порой путаем со словом «брокер», но это не одно и то же. Посредник – тот, кто, чтобы объединить стороны, платит из своего кармана, то что имеет. Он сам тратит себя. Брокер –коммерсант, который делает скидки обеим сторонам, чтобы получить заслуженную прибыль. Любовь находится в роли посредника, не брокера. Посредник всегда проигрывает, потому что логика милосердия в том, чтобы потерять все ради того, чтобы выиграли единство и любовь. А потому закон христианина есть закон посредника» 26.
В этой перспективе, нужно работать во имя мира, не выпячивая себя, но создавая синергию между различными субъектами, которая сделала бы убедительным процесс диалога и дала бы гарантии для будущего. В этой сфере важную роль играют государства и международные организации. Но здесь есть и место – а часто и необходимость – для активного присутствия таких организаций, как Община святого Эгидия, для которой мир – это страсть, а не профессия. Часто миротворческие процессы становятся заложниками бюрократических препятствий или личных амбиций, и с трудом удается создать доверительную атмосферу и достичь убедительных результатов. Однако, бескорыстие и личная незаинтересованность в примирении разделений, порожденных конфликтами, обладают огромной силой убеждения.
Искать то, что объединяет
Часто переломом в миротворческих процессах становится взаимное признание воюющих сторон в качестве составляющих национальной жизни. Другой перестает быть только врагом, которого надо уничтожить, но становится стороной, которую нужно интегрировать в будущее страны. Мир строится путем интеграции другого в будущее страны. Воюющие стороны многое разделяет: тяжелые поступки и действия, подлинные или воображаемые, много пролитой крови, взаимные обвинения, атмосфера насилия, породившая ужасные действия, ненависть к другому, на которой строится единство «своих», политическая пропаганда, почти мистическое изображение борьбы добра со злом… Необходимо выявить то общее, что существует между сторонами, чтобы встать на путь мира. И это весьма сложно, по всем вышесказанным причинам.
Это осознание никогда не происходит легко в рамках долгое время поляризованных стран, даже когда существует общая история и нельзя уйти от общего будущего. Но есть и значительно более сложные ситуации, как в Косово, рассмотренная в этой книге. Там, албанцы стремились к независимости, в то время как белградское правительство считало их территорию издревле составной частью югославского государства, и, более того, исторической родиной сербской нации. Между сербами и албанцами существует настоящая патология памяти, имеющая давние корни27. Вспомним и о трагической истории отношений между хуту и тутси в регионе Великих Озер: там тоже трудно выявить общие элементы, особенно после геноцида в Руанде. Но каждое партизанское движение обладает своей «памятью»28. Часто воюющие друг с другом стороны или целые народы являются пленниками собственной памяти, точнее, памяти о причиненном им зле. Они ощущают себя жертвами истории, а такое состояние взывает к мести или в любом случае требует продолжения войны.
Ситуации могут быть различными, порой несравнимыми. И разрешение конфликтов с помощью международного правосудия отличается от примирения и процессов посредничества. Самый реалистичный и открытый для мира путь – в том, чтобы вместе принять общее будущее. Возможно, это будет будущее разных политических сторон в национальной демократической системе, а может – будущее соседей, обладающих автономией. Но этот шаг невозможен, если все вовлеченные стороны не признают, что между ними есть общее, то, что их объединяет, более того – этого объединяющего намного больше, чем того, что их разделило.