Каждая новая машина – это настоящая пролетарская поэма. Каждый новый великий труд над изменением природы ради человека – пролетарская, четкая, волнующая проза. Величайшая опасность для нашего искусства – это превращение труда – творчества в песни о труде. Электрификация – вот первый пролетарский роман, наша большая книга в железном переплете. Машины – наши стихи, и творчество машин – начало пролетарской поэзии, которая есть восстание человека на вселенную ради самого себя93.
Программа электрификации как первый пролетарский роман, впервые сформулированная в этих строках в рамках «Пролетарской поэзии», укладывается в схему оригинальной жанровой поэтики.
Если понимать электрификацию в этом контексте как роман, то имеется в виду, с одной стороны, синтез поэзии и прозы – технологическое и экономическое измерения электрификации. С другой стороны, Электророман – это возможность явить законченное произведение («большую книгу в железном переплете») пролетарской поэзии. И не случайно надежде на завершенное литературное произведение предшествует опасение, что «прозаический» труд человека над перестройкой окружающей среды может быть коррумпирован «поэтическими» песнями о труде, если репрезентацию отчуждать от продукции – основной упрек «Кузницы» в адрес Пролеткульта.
Электрификация как литературное произведение предпосылает тем самым индивидуальную творческую волю – осознание авторства, которое лишь на первый взгляд кажется противоречащим «коллективному творчеству» Пролеткульта и фольклорному «творческому коллективу» в горьковском «Разрушении личности»94. Идеал утопического социализма в XIX веке как раз сводится не к преодолению индивидуальности, а к синтезу индивидуализма и коллективизма95.
1.2.2. Динамический электросказ
Платонов стремился интегрировать этот синтез индивидуализма и коллективизма в свою утопическую концепцию электрификации. В статье «Электрификация деревень», вышедшей в мае 1921 года, электрификация понималась и прокламировалась как коллективное изобретение рабочих и крестьян.
Электрификацию России, как всем известно, утвердил VIII съезд Советов. Но выдумал электрификацию не VIII съезд и не тов. Кржижановский. Электрификацию изобрели опять те же русский рабочий и крестьянин, которые изобрели и коммунизм. <…> Задолго до съезда началась стихийная массовая электрификация России. <…> Россия электрифицировалась так без всякого общего плана, неэкономно и бесхозяйственно. И если бы дело продолжалось так, то Россия в конце концов стала бы страной электричества, но не добилась бы вполне того счастья, которое дает электрификация, если ее осуществить продуманно, по единому государственному плану, центрально. В Москве заметили эту общую думу России, а VIII съезд обеспечил этой мечте осуществление. Коммунистическое правительство только улавливает волю пролетариата и крестьянства и стремится осуществить ее. В этом ее главная и единственная роль. Никакое правительство не обгонит сказочных желаний работающих масс96.
Сказочные желания работающих масс образуют фольклорные компоненты электрификации и Золотого века Пролетарской поэзии и романа электрификации. Когда Платонов эксплицитно деиндивидуализирует авторство инженера Кржижановского в плане ГОЭЛРО и делегирует его коллективной созидательной воле «работающих масс», возникает следующая модель электрификации: коллективный субъект народных масс дает задание партии. Партия – посредник в передаче его мысли – ретранслирует коллективную волю специалистам, описывает и рассчитывает план электрификации, то есть оценивает его реализуемость и распределяет его среди отдельных соавторов, задача которых – создать законченные электростанции и нарративы электрификации. Синтез этих индивидуальных авторств, их эзотерическая и утопическая цель и есть коллективное творчество Пролетарской поэзии, добавленная стоимость которой по сравнению со спонтанным или элементарным коллективным фольклористским авторством состоит в пролетарском самосознании.
«Электрификация деревень» действует при этом как антитеза «Общим понятиям электрификации», ибо в частном случае электрификации сельского хозяйства позитивно подчеркивались те элементы, которые Платонов в своем докладе об электрификации за полгода до этого критиковал как «торжествующие пережитки капитализма»: бесплановую спонтанность и кустарные методы добычи электричества97.
Как происходит этот кардинальный поворот в платоновской риторике электрификации от апологии центрального плана к апологии децентрализации?
Взгляд на план ГОЭЛРО отчетливо показывает, что бедная сырьем, аграрная Центрально-Черноземная область (ЦЧО), включающая Воронежскую и Тамбовскую области, находится в слепом пятне регионального планирования электрификации (ил. 3)98.
В окрестностях Воронежа не было предусмотрено ни крупных электростанций, ни примыкающей к ним электрической инфраструктуры. По плану ГОЭЛРО Центрально-Черноземная область должна была функционировать как экспериментальное поле децентрализованной сельскохозяйственной электрификации99. На это Платонов и отреагировал статьей «Электрификация деревень», развив риторически-идеологические элементы пропаганды периферийной электрификации. К своему аподиктическому утверждению, что электрификацию изобрели русские рабочие и крестьяне, он добавил сноску, чтобы обосновать этот акт изобретения.
Ил. 3. Схематическая карта электрификации С. С. С. Р. // Приложение к журналу «Электрификация», выставочный номер, 13 августа – 19 октября 1923 г.
Изобрели в смысле действительности. За границей давно знают и электрификацию, и коммунизм, но знают в мозгах, не дальше, мы же изменяем землю, мы даем жизнь мертвым мыслям, у нас электричество горит в хатах, а не в фантазии100.
Этот своеобразный комментарий, который начинается с «действительности» и заканчивается «фантазией», как бы сопрягая обе эти области, знаменателен для этой статьи: он обнажает прием всего текста «Электрификации деревень» как своеобразного продолжения доклада «Электрификация: общие понятия», переплетая фантазию и действительность или, вернее, «техноэкономический идеал и народнохозяйственную действительность», как гласит подзаголовок первого издания «Государства будущего» Карла Баллода.
Вышедший в свет в 1898 году под псевдонимом Атлантикус, проект центрального государственного экономического планирования считался у инициаторов ГОЭЛРО образцом для плановой экономики советской России101. В плане электрификации приводилась ленинская цитата о том, что в условиях капитализма в Германии план Баллода повис в воздухе и остался литературщиной, работой одиночки102. А советское правительство претендовало на то, что с планом ГОЭЛРО сможет в короткий срок провести масштабный эксперимент экономического и социального преобразования страны. Платонов развивал своей «Электрификацией деревень» этот тезис Ленина103. Западные страны изображаются как отсталая периферия прогресса, разрабатывающая мертвые теории, тогда как молодое советское государство способно вдохнуть жизнь в идеалы Просвещения. Изобретение как коммунизма, так и электрификации встраивается таким образом в народнический дискурс. Именно так начинался для Платонова литературный поиск приемов описания и репрезентации социальных, естественно-научных и экономических теорий, возникших на Западе, но получающх наиболее полное развитие в России. Для этой цели в «Электрификации деревень» был создан народнохозяйственный идеал спонтанной, автономной, кустарной электрификации и противопоставлен реальности центрального плана.