Дети стихии. Статика - Ильфо Эжен

Эжен Ильфо

Дети стихии. Статика

ДЕТИ СТИХИИ

СТАТИКА

Евгений Лампан

2020

Эта книга посвящена памяти верного друга, ушедшего также внезапно, как и появившегося, 15 марта 2020 года

Жанр: фэнтези, стимпанк

Синопсис

Действие книги повествует в двух временах: настоящем и прошлом. Прошло пятьдесят лет с конца первой части. Военное образование Конфедерация становится доминирующим государством в известном мире. Возглавляет его Королева Ингрид, которой скоро исполнится сто двадцать лет. В настоящем описывается процветающая бюрократия, абсолютный авторитет и диктат немощной Королевы. Прошлое представлено в мемуарах Королевы: от момента победы в войне до коронации.

Попутно вводятся побочные линии обычных жителей: столичного поэта, торговца, художника, а также загадочной женщины. Найдётся ли среди них тот, что сможет сломать порочную систему и остановить разрушение союза?

Пролог

Своё чело мы лавром увенчали,

Сложили прочь избитые доспехи,

Весельем заменили грозный бой,

А звуки труб – напевом песни нежной.

У. Шекспир «Король Ричард III»

Этот мир, что скрыт за великим океаном Ор, всё ещё таил в себе загадки, что человеку не дано понять. Ему уже не было дела до чудес и магии, некогда будоражащих воображение, после той кровопролитной войны, что закончилась почти полвека назад. Махина, что запустил человек, разрослась до невиданных границ, ушла эра сверкающих в небесах медных дирижаблей, ассоциировавшихся с войной, раздуваемых парусами. На смену им пришли длинные и высокие, серебряные и дымящие корабли, курсирующие из столичного Карлеона, заснеженного Геркуланска, мраморного Атласиса и золотой Сиболы, через Купеческое море, огибая Западный континент, в обратную сторону мира, некогда поставленную на колени перед могучим триумфатором, в экстерналии, как назвали их в столице, заграничные владения стран-победительниц.

Это мгновение доминирования, задержание солнца в зените, застыло словно во льдах на полвека. Люди шёпотом будут называть это время эпохой Статики1, прикрывая личиной стабильности и процветания мировой Унии неминуемый закат. Двадцатисемилетняя война ушла в авалонские хроники, закрепив долгожданный мир. Следом ушла и Глориана2, эпоха Великих Королей, создавших процветающую Конфедерацию, союз держав, раскинувшихся на всех известных континентах.

Границы восстановленной Южной империи ограничились полуостровом, соединяющим Йердахабад с остальным континентом. Объединённая армия распалась сразу после отъезда Королевы Мирелы, накинувшись, подобно шакалам, на вассальные земли Юга, покидавшие свои знамёна к золотому трону. Вдоль и поперёк, Южный континент был разрезан на пятнадцать экстерналий, коронных земель, подчинённых странам-победительницам, интерналиям, полисам. Офир, Шамбалу, Шангри-Ла и Кокань на Восточном континенте и Агартию с Пацифидой на Золотом континенте разделили подобным образом несколько лет спустя. Черта на карте, проведённая дугообразной линией, отделила триумф от позора, богатство от бедности, белое от чёрного. Конфедерация преобразилась в элитный клуб империй, хвастающихся своими землями как благородными камнями в коронах и тиарах. Вместе же они составляли Конфедеративную Унию, обличая всеобщее порабощение в маску вечного мира.

Перешеек Центрального материка, соединяющий Запад и Восток, всё ещё неугасимо пылал: Дождливая равнина между Внутренним морем и Скалистыми горами напоминала о крушении воздушного флота Федерации, некогда поверженного врага. Такие слова, как Бархия, республика, Пацифида и Федерация стали строго табуированы, как и вся атрибутика, с ними связанная. Солнце, поднимавшееся каждое утро из глубин океана Ор и пересекающее каменистую Шамбалу, могло услышать, как люди пробуждались и возносили клятву верности, как она откликом отдавалась по испещрённому скалами и горами Пределу через горные, нефритовые, храмовые и береговые уделы. Оно заставало дымящие корабли в тихом Апеллиотском море, идущих из восточных экстерналий по территории Гильдии Миндос, объединения торговых портов на островах моря. Оставив торговцев, светило добиралось до шатров в бескрайних дюнах атлантического Шангри-Ла, следуя за эдемской флотилией, вышедшей из коканьского порта Кактус, чрез устланные густыми коврами цветов равнины Гранд Эдема, через животворную реку Пишон, к Внешнему морю. Клятва звучала и здесь, в мевийских рощах, и на Мысе в Царском уделе, по ту сторону Южных вод. Золотой город Паресис присоединился к нему через какое-то время, объявив на всё Великое Му о своей преданности и незыблемости Короны, к агартийскому порту Нова, через джунгли, пока слова не замолкали в Левиафе на побережье Залива Вождя, впадающего в тот самый великий океан Ор, с которого и начался путь. Ночь была прогнана, унося за собой ужасы и страхи, прятавшиеся в пучинах морей, песчаных барханах пустыни, недрах диких лесов и безмолвных снегах.

Абсолют авторитета Короны всегда озаряемой Солнцем Унии, возведённый в ранг всеобщей идеологии, укутал грязный, разрушенный мир в шёлковый саван, отороченный мехом. Так, с момента окончания войны, сменилось поколение, и царствование четвёртой Королевы Конфедерации медленно и уверенно приближалось к своему Благодатному юбилею3.

Глава 1. Се твоя держава

Эти стервятники никогда не были птичками колибри, эти совы никогда не были иволгами, эти попугаи никогда не были синими птицами!

Р. Брэдбери «Вино из одуванчиков»

Ранняя зима 394 года Эпохи Феникса

…победоносный глас раздался в поле –

Весь мир Тебя боготворит.

Взором твоим и силой воли

Мир и спокойствие озарит…

Декларирующий театрально поклонился в сторону позирующей художникам сухой фигуре. Она сидела на возвышенном позолоченном троне, среди драпировок и подушек с покоившимися на них коронами, в муаровой тёмно-синей мантии расшитой золотом и отороченной мехами. Подушек было так много, что их укладывали на задрапированной этажерке, а их содержимое алчно поблёскивало в солнечных лучах. Могучий округлый трон с высокой резной спинкой возвышал саму фигуру, увешанную многочисленными золотыми цепями, инкрустированными камнями. Безусловно, это был центр композиции – женщина в чёрном платье, расшитом бисером и кружевами, подолы которого разметались по всей бутафорской сцене. Художники тихо шуршали своими кистями по поверхности загрунтованной ткани, прописывая каждую деталь появившейся ненадолго модели.

Эти блеск и помпезность отвлекали от немощной старости изображаемой. Старческие пятна покрывали сухую руку, еле держащую тянущий вниз золотой скипетр, морщины сеткой обтягивали её лицо, а мочки уха беспомощно оттягивались под весом тяжёлых жемчужных серёг. Редкие белоснежные волосы аккуратно собраны в пучок, скрываемый чёрной полупрозрачной вуалью закреплённой не менее тяжёлой, сверкающей жемчужной тиарой. Левый уголок её рта свисал больше правого, а глаза, поражённые тусклой плёнкой, смотрели мимо собеседника, в разные стороны. Этот потупленный взгляд, как могло показаться, был «отключен», чтобы перевести всю энергию на слух. Она по-детски закрыла глаза, явно упиваясь своим высоким положением.

…самодержавною рукою

Своею укажи нам путь,

Развей туманы над волнами,

Подобно матери нам будь…

– Вы не думали написать мемуары? – спросил очередной царедворец, – мы можем попросить писчего фиксировать ваши воспоминания о победе. Эта хроника вашей эпохи уйдёт в историю, чтобы потомки восторженно читали о тех славных и стабильных временах.