"Какие же они бывают прелестные, эти американочки!" - подумал он и выпрямился, словно готовясь подняться со скамьи.
Девушка остановилась рядом с ним, в двух шагах от садового парапета, за которым виднелось озеро. Ее братец тем временем успел превратить свой альпеншток в шест для прыжков и скакал взад и вперед по дорожке, взрывая каблуками гравий.
- Послушай, Рэндольф, - сказала девушка, - что ты делаешь?
- Поднимаюсь в Альпы! - крикнул Рэндольф. - Вот смотри! - и совершил такой прыжок, что камешки, взлетевшие у него из-под каблуков, полетели в Уинтерборна.
- Так спускаются с Альп, - сказал Уинтерборн.
- Он американец! - заявил Рэндольф своим резким голоском.
Молоденькая девушка презрела это сообщение, но пристально посмотрела на брата.
- Ты бы лучше помолчал, - спокойно сказала она.
Уинтерборн счел себя в какой-то мере представленным. Он встал со скамейки и, бросив сигарету, не спеша подошел к девушке.
- Мы с этим мальчуганом уже познакомились, - учтиво проговорил он.
В Женеве, как ему было хорошо известно, не допускалось, чтобы молодой человек заговаривал с незамужней женщиной, если только их не вынуждали к этому из ряда вон выходящие обстоятельства. Но здесь, в Веве, какие обстоятельства служили бы лучшим поводом для знакомства, если очаровательная американка, гуляя по саду, останавливается возле вас? Впрочем, очаровательная американка молча посмотрела на него, потом отвернулась и устремила взгляд на видневшиеся за парапетом горы и озеро. Уинтерборн усомнился, не слишком ли много он позволил себе, но решил все же, что лучше храбро продолжать наступление, чем бить отбой. Пока он раздумывал, что бы сказать еще, девушка снова обратилась к брату:
- Интересно, откуда у тебя эта палка?
- Я ее купил! - крикнул Рэндольф.
- И что же, ты собираешься везти ее в Италию?
- Да, собираюсь везти ее в Италию! - заявил мальчик.
Девушка оглядела корсаж своего платья и расправила банты на груди. Потом снова перевела глаза на открывающийся за парапетом вид.
- Брось ее лучше здесь, - сказала она после минутного молчания.
- Вы уезжаете в Италию? - почтительно осведомился Уинтерборн.
Девушка снова посмотрела ему в лицо.
- Да, сэр, - ответила она и больше ничего не добавила.
- И поедете через... э-э... через Симплон? - несколько смущенно продолжал Уинтерборн.
- Не знаю, - сказала она. - Да, через какую-то гору. Рэндольф, через какую гору мы поедем?
- Куда?
- В Италию, - пояснил Уинтерборн.
- Не знаю, - сказал Рэндольф. - Я не хочу ехать в Италию. Я хочу в Америку.
- Да ведь Италия такая красивая страна! - воскликнул молодой человек.
- А конфеты там продают? - громогласно осведомился Рэндольф.
- Надеюсь, что нет, - сказала его сестра. - Довольно тебе объедаться конфетами. И мама тоже так считает.
- Да когда я их ел в последний раз? Сто лет не ел! - возразил ей мальчик, продолжая прыгать.
Девушка снова оглядела свои воланы, расправила банты, и Уинтерборн отважился сказать несколько слов о красоте открывающегося перед ними вида. Убедившись, что девушка не испытывает ни малейшего смущения, он и сам перестал смущаться. В ее свежем личике не произошло ни малейшей перемены, следовательно, она не взволновалась, не почувствовала себя оскорбленной. Правда, она смотрела в сторону и словно не слушала его, но, очевидно, такое уж у нее было обыкновение. Но по мере того как Уинтерборн говорил, обращая внимание своей собеседницы на некоторые местные достопримечательности, о которых ей, как выяснилось, ничего не было известно, она все чаще и чаще удостаивала его взглядом, и он убедился, что взгляд у нее прямой, открытый.