Арцы - ив
воду концы!
"Арцы - и в воду концы" означало у Витьки высшую степень угрозы.
- Убери нож!
- Наверно...
Неожиданным ударом Миша вышиб финку из Витькиной руки и наступил на
нее ногой. Витька бросился наМишу,онисцепились,недаваяодин
другому дотянуться до ножа.
Нож поднял Саша Панкратов, во дворе егоназывалиСашка-Фасон,не
потому, что фасонил, а потому, что был красив: черноволосый мальчикс
красным пионерским галстуком.Былоясно,чтофинкуонБуровуне
отдаст.
Подошли мужчины, растащили дерущихся. Витька пытался вырваться,но
его держали крепко. Из окон выглядывали жильцы,водворесобиралась
толпа. Выбежала мать Фургона -ОльгаДмитриевнаЗимина,миловидная
женщина с нежным лицом.
- Андрюша! Что онстобойсделал?Нож!Когдаэтопрекратится
наконец?
Появление милиционера привлекло еще больше зрителей.
Милиционер забрал у Саши финку.
- Чей нож?
Все молчали, подчиняясь законам двора: подраться - одно,выдать-
другое.
- Твой? - спросил милиционер у Витьки.
- Пусть ребята скажут, - ответил Витька.
Белка показала на Мишу:
- Его финка, он хотел Витьку порезать.
- Не ври! - крикнул Саша Панкратов. - Витькин нож.Скажи,Фургон,
скажи, Шныра, чей нож?
Шныра и Фургон молчали.
- Какие, однако, мерзавцы! -возмутилсяВалентинВалентиновичи
встал с подоконника.
- Плевать! Пусть сами разбираются, - сказал Юра.
- Ну знаешь... Я тебя не понимаю!
Валентин Валентинович свесился из окна:
- Товарищ! Я все видел, сейчас спущусь.
Через минуту онстоялводворе,спокойный,внушающийдоверие,
показал на Витьку:
- Нож его, он имиграл,довольнонеосторожно,кстати.Имучил
мальчика. А этот молодой человек, - он протянул тонкий палец в сторону
Миши, - вступился... - Он повернулся к Зиминой: - Если не ошибаюсь, за
вашего сына.
- Да, - сказала Ольга Дмитриевна. - Витя! Ведьтыужебольшой...
Разве Андрей тебе товарищ?
- Что скажешь? - спросил милиционер у Витьки.
Витька молчал, злобно посматривая на Мишу.
-Нехорошо,девочка,лгать,некрасиво,-сказалВалентин
Валентинович Белке.
Милиционер опустил нож в сумку.
- Разберемся, пошли!
И вместе с Витькой направился к воротам.
-Благодарювас,-сказалаОльгаДмитриевнаВалентину
Валентиновичу.
- Мадам... Гражданка... Я просто сказал правду.
3
Валентин Валентинович вернулся к себе, на четвертый этаж.
- Дорогой мой, - сказалЮре,-тыоказалсяненавысоте.Ты
побаиваешься Альфонса Доде? Кстати, кличка ему не подходит.
- Я его не боюсь, - вспыхнул Юра, - ноМишаненавидитменя,как
буржуя; если бы я вмешался, он бы расценил этокакподлизывание.