Звонить Ивану Сергеевичу Русинов побоялся, дабы не выказывать, что он
обнаружил в своей квартире произведенный негласный обыск. Он наскоро
сполоснулся в душе, переоделся и поехал в Подольск.
Иван Сергеевич не ждал Русинова, хотя примерно знал, когда тот вернется с
охоты. Тем более что Мамонт явился на ночь глядя, без звонка, заметно
утомленный дорогой. Иван Сергеевич заподозрил неладное, но виду не
показал: его жена, Валентина Владимировна, после выхода мужа на пенсию
очень ревностно опекала его и оберегала от бывших сослуживцев. А к
Русинову относилась с особым недоверием, ибо он чаще всего приезжал с
какими-то делами и беспокойством. Понять ее было можно: большую часть
жизни Иван Сергеевич мотался по экспедициям, заработал букет
соответствующих походным условиям болезней - от радикулита до язвы
желудка, но благодаря стараниям жены за три пенсионных года заметно
поправился и помолодел. Он, как и Русинов, отпустил бороду, длинные волосы
и теперь напоминал сельского священника.
Пока Валентина Владимировна собирала на стол, Русинов позвал Ивана
Сергеевича на улицу, в машину, чтобы вручить подарок - полмешка чаги,
нарубленной специально для ветерана с вологодских берез. Иван Сергеевич
подарку обрадовался, но сразу же спросил:
- Чего прилетел-то? Не чагу же привез?
- Вот что привез,- сказал Русинов и подал пакетик с предохранителями.-
Нашел у себя в квартире.
Иван Сергеевич включил в кабинете свет, долго рассматривал сверкающие на
ладони детали и наконец заключил:
- Это не лазер и не рентген. Скорее всего, гамма-плотномер. Искали пустоту
в стенах, проверяли, каким материалом они заполнены.
- Что бы это значило?
- А хрен их знает,- пожал плечами Иван Сергеевич.- Но я точно знаю: в
нашей Службе безопасности такие приборы были только отечественного
производства. Японских не покупали - они намного хуже. Хотя при нынешней
погоне за иностранщиной все возможно. Доллары появились - купили.
- Если не купили?
- Значит, у тебя в гостях была не наша Служба,- засмеялся Иван Сергеевич.-
Допустим, японская, американская, израильская и еще из ста двадцати стран
мира.
- Очень хорошо! - разозлился Русинов.- Какие-то Службы шарят в моей
квартире, как у себя дома! Ну все, приехали!
- Чего ты возмущаешься? - Иван Сергеевич похлопал его по плечу.- Они
теперь по всей стране шарят, как у себя дома! Знаешь, Саня, а ведь
подобное уже со мной было. Меня однажды тоже какая-то Служба щупала, в
пятьдесят восьмом. Если тогда было можно, то теперь...
Он недоговорил, прихватил мешок и пошел в квартиру. У двери вдруг
успокоил, подбодрил:
- Наверняка прибалты у тебя рылись. Их Служба обнаглела вконец - людей в
России ворует и к себе увозит... Впрочем, ладно, разберемся...
За столом Русинов рассказывал об охоте, о цыгане, который работает
таксидермистом в областном музее и делает прекрасные чучела. Цыгану и
отдан был добытый глухарь. Иван Сергеевич, не скрываясь, тосковал от этих
рассказов, хотя, кроме рыбалки, ничем больше не занимался, если не считать
огорода. Но между делом он о чем-то сосредоточенно думал и, похоже, только
ждал, когда закончится ужин и можно будет, уединившись в кабинете,
поделиться своими размышлениями. Валентине Владимировне не хотелось
оставлять мужчин наедине, и она начала было уговаривать Русинова отдохнуть
с дороги, но Иван Сергеевич встал из-за стола и попросил принести чай в
кабинет.
- Слушай, Мамонт,- начал Иван Сергеевич, едва Русинов затворил дверь.- С
нами, кажется, опять старую шутку проделали.