Вышагивая после работы домой, утешала себя различными любовными историями, которые тут же на ходу придумывала в больших количествах. Таким образом Женькины собачки, кошки и один лемур в сочетании с моей тоской и жаждой настоящей любви пробудили во мне желание написать роман. Я решала, где должно происходить действие романа – в Бразилии или в Египте (в Египте вместо диких племен мне виделись кочевники), и имела неосторожность открыть свой замысел Женьке. Мои намерения привели ее в восторг.
– У тебя прекрасный слог, – размахивая руками, вещала она, бегая по моей комнате точно заведенная, – и прекрасное знание материала я имею в виду эту Амазонку… а недавняя трагедия придаст твоему повествованию необходимую достоверность…
Посовещавшись, мы пришли к выводу, что действие может происходить как в Бразилии, так и в Египте, можно даже сначала в Бразилии, а потом в Египте, или наоборот. Героиня – стюардесса, самолет ее терпит крушение, падает в джунглях, в живых остается только она. На поиски самолета отправляется команда спасателей, которую возглавляет молодой красавец… Тут наш союз с Женькой дал первую трещину: она хотела, чтобы молодой красавец был блондином с ярко‑синими, точно васильки, глазами, я же, согласившись с синим цветом глаз, настаивала на брюнете.
В этом месте разговор от литературы перешел к суровой действительности, и мы малость повздорили: Женька припомнила мне Дениса, который был брюнетом, оттого и оказался непригодным для совместного проживания, а я в свою очередь напомнила про одного блондина, оказавшегося многоженцем, скрывающимся от алиментов на четверых детей, от которого не так давно Евгения Петровна с превеликим трудом избавилась.
Через час Женька покинула мою квартиру в сильнейшем гневе, рявкнув напоследок:
– Или блондин, или никто!
Где‑то после полуночи Женька позвонила:
– Пусть он будет русым. Конечно, это не совсем блондин, то есть, если честно, это вовсе не блондин, потому что русым называют всех, кто не брюнет.
– Идиотка! – крикнула я, так как к этому моменту только‑только успокоилась и смогла уснуть.
– Ах вот как! – разозлилась Женька. – Делай его кем хочешь, только вряд ли у тебя выйдет что‑то путное. У меня есть опыт, с этим ты не можешь не согласиться, и как человек опытный, я тебе заявляю: или блондин, или у тебя вовсе никаких шансов.
– Он будет лысым, – отрезала я и повесила трубку. Неделю мы продолжали вести переговоры по данному вопросу, в основном прибегая к помощи телефона, и делали друг другу незначительные уступки. Женька предложила обойтись словом «светловолосый», добавив хмуро: «И не надо утрировать, пусть каждый вообразит цвет волос по‑своему», – а о глазах она дипломатично помалкивала.
Шла вторая неделя, я не написала ни строчки, но не реже трех раз в день скандалила с Женькой по телефону. В воскресенье вечером она пришла ко мне и прямо с порога заявила:
– Любовный роман – это неактуально. Напиши детектив. Представь: знойный красавец знакомится с женщинами, входит к ним в доверие, а потом убивает…
– Маньяк, что ли? – скривилась я.
– Не обязательно маньяк. К примеру, он грабитель: выбирает женщин побогаче… Или шантажист. Детектив тем и хорош: можно придумать все, что угодно.
– Я же хотела про Амазонку, – обиделась я. – Джунгли, дикие племена…
– Хорошо, пусть в диком племени кого‑нибудь убьют, а твоя стюардесса это убийство расследует. Или кто‑то в Египте свистнет Тутанхамона, я имею в виду его чучело…
– Мумию, – машинально поправила я.
– Вот, – кивнула Женька, – а стюардесса ее найдет.