Мне нравились перемены, которые произошли со мной здесь и сейчас. Умилившись прогулкой по аллее вдоль склона, фейерверком и дружелюбной атмосферой, я радовалась, что день перемен оказался долгим. Утолив печаль весельем, я избавилась от одиночества.
Пообещав друзьям не пропадать, я простилась и заверила, что явлюсь на встречу через год. Взгрустнув, что вечеринка окончилась, я села в такси. Всему есть конец и развлечениям тоже. Незабываемые впечатления я бережно упрятала в сердце. Пора вернуться в реальный мир без Адама.
Машина неслась по тоннелю глубокой ночи, раздвигая светом фар темноту пустых улиц, спящих после дневного кошмара. Свет витрин и реклам, словно наигрывал цветную симфонию. Одинокие такси подбирали запоздалых прохожих. Очищенные уборочными машинами тротуары, отдавали городу влагу, после знойного дня. Тёмная река асфальта, сверкая фонарями в редких лужах, несла меня к раздумьям. Таксист, поймав радиоволну со спокойной музыкой, прогнал тишину. Резвая езда по ночной дороге крала время для размышлений.
До брака я знала любовь, как зыбкую разновидность счастья. Будучи замужем, я поняла, что брак – это список вакансий. По желанию можно быть режиссёром, продюсером, воспитателем, банкиром, шеф-поваром, гувернанткой, мойщиком окон, кем хочешь… Я заняла часть вакансий, не рассчитав силы.
Возложив воз обязанностей, я ждала помощи от мужа, мечтала услышать одобрение. Упиваясь самопожертвованием и ощущением, что в меня верят, я не заметила, как пролетели годы. Со сменой сезонов менялись привычки, желания, мечты и характер. Каждый год оставлял возрастные отметины морщинками на лице и сединой.
С появлением дочек Катерины и Дашки увеличились заботы. Прожитые дни привносили хаос в семейные отношения. В трудностях мы незримо теряли себя.
Жизнь у мужчин была проще, так мне казалось. Склонность к нарциссизму сильного пола раздражала, как быка красная ткань. Уязвлённое самолюбие вызывало зависть к тому, как мужики с достоинством стареют. Ни одна женщина не осудит их за пивной живот, поседевший волос и индифферентность.
У женщин жизнь сложнее. Стоит появиться морщинке, как жизнь превращалась в трагедию вселенского масштаба.
Для меня трудные времена с внешностью наступили, когда родилась Катюша – первый ребёнок. Суеверия, что нельзя стричься при беременности и окрашивать волосы, превратили причёску в неопрятный пучок. Неумение обращаться с малюткой выбило из колеи. Следить за внешностью не получалось, и я всё чаще походила на запущенный сад.
Жизнь принадлежала дочке, пока я кормила грудью. Всё реже я слышала от мужа сравнения с цветком и стройной ланью, в небытие ушли оргазм и страсть. От беременности фигура потеряла форму. Незавидная внешность портила настроение. По утрам я вполне соответствовала стойкому определению «упала с сеновала, тормозила головой». По причине набранных килограммов одежда не налезала. Шутка ли плюс двадцать килограмм. Для шмоток катастрофически не хватало денег. Рядиться в мамины устаревшие наряды, хотя и дорогие, стало обыденной привычкой.
Одежда оказалась не главным злом в проблеме отношений.
Адам не спешил домой. Задерживаясь на работе, превратился в трудоголика. Всё реже я слышала комплименты; поцелуи сократились до катастрофического минимума. Хорошо, если муж не ходил налево, пока я была в декретном отпуске. Разрушительная ревность добавила мне, домохозяйке, психологических причуд, изменив восприятие действительности и отношение к супругу. Как результат – неудовлетворённость жизнью.
Спустя годы мы преодолели трудности на пути к счастью. Сложности семейного бытия остались, казалось, позади.
И снова! Разлад! Душевная боль, как кровоточащая рана с каждой каплей укорачивала жизнь. Разорванное сердце убивало от невозможности вздохнуть. Остался путь – жить с болью, пока врач не удалит причину. Где же тот доктор, который спасёт от гангрены? Я как могла держалась из последних сил.
Грустные воспоминания заполнили душу. Хочется счастья поровну каждому – мне и Адаму.
Хочу! Вернуться в юность, ощутить её задор. Заблудиться в осеннем лесу. Найти путь к счастью. Радоваться. Путешествовать с песнями у костра. Драться подушками, хохоча до изнеможения, а затем мучительно выбирать из волос пух. Танцевать до упада под «Bony M». Засыпать в обнимку с игрушкой. Нежиться в постели. Щеголять в яркой рубашке. Ловить влюблённые взгляды. Согреться от чая с корицей и ванилью.
Хочу! Букет из жёлтых тюльпанов. Смотреть фильм и хрустеть попкорном. Понимать без слов. Слышать одну правду.
Хочу! Шарф на озябшие плечи. Спрятаться в мыльном пузыре. Приобрести свободу. Лёгкой усталости. Свободного времени для игр с детьми. Искренних отношений с мужем. Поцелуев до обморока, слёз от счастья, любимого рядом.
Мечты бесновались и пьянили, время летело со скоростью шин, вот так бы и ехала до остановки «Счастье».
Высотный дом встретил тёмными окнами, за которыми прекратило биться сердце семьи. Я съёжилась от жуткой мысли. По стенам гуляла чёрная вражья тень и, заглядывая в окна, этот сторожил выслеживал жителей. Во мраке ночи двор не подавал признаков жизни. Сердце отчаянно призывало на помощь «Скорую», чтобы реанимировать застывшее в коме пространство. Разряд! Ещё разряд! И тысячи вольт в сердце, чтобы забилось… Есть дыхание!.. И потекла бы по этажам жизнь, зажигая в окнах каждой семьи свет. «Ура!» Жизнь спасена, она бьётся в артериях ключом.
Пелена радости спала, обнажив печальную действительность. Мной двигал стандартный набор условных рефлексов. Подъезд, лифт, дверь, холодильник, кефир, диван, телевизор. А на одном из каналов ток-шоу со скандалом, как будто в жизни мало склок. Скучно жить? Включи «ящик» и наслаждайся бреднями.
Участник был знаменит тем, что, проявляя несдержанность, при взятии интервью, пустил в ход руки, поколотив неопытную журналистку.
Спор оппонентов походил на лай собак. Каждый озвучивал свою партию, стараясь перегавкать всех и каждого. И чему такие шоу научат новое поколение? Ведущий бегал, будто рефери по рингу, подсовывая микрофон под нос каждому гостю. В студии слышались недовольства звездой. Шоу подходило к концу, но разгоревшиеся страсти не утихали.
Наголо бритый, уверенный в собственной неотразимости качок, размахивая кулаками, прорвался к герою и пробасил:
– Набить бы в честной драке твоё гламурное рыло!
Бегущий прямо по центру студии секьюрити с трудом усадил бойца на место.
Тут же вскочила дамочка в строгом чёрном костюме и призывно, ровно вождь пролетариата, плотно сжатой ладонью резала ребром пространство и кричала:
– Надеть телогрейку и на лесоповал, по уши зажравшегося! Сидит, нюни пускает перед телекамерой! А когда женщину бил, о чём думал? – ряды одобрительно зашумели.
Болезненного вида щуплый блондин вырвал микрофон:
– Только чмо может избить женщину! – взвизгнул он. Видно было, что тощий мужчина женщин не бил, скорее они прикладывали руку к его телу.
Люди, не дожидаясь микрофона, орали наперебой, создав гулкое волнение в студии.
– Ты психопат! Не зря отсиживался в психушке, – возмущался юный очкарик.
– Он король! Ему нет равных по таланту в мире шоу-бизнеса. Вы завидуете ему. Он затмил всех. А вы топчете его имя и раздуваете скандал. Кстати, кроме синяка на ноге, больше следов избиения на девушке не видно, – брызгала слюной взлохмаченная фанатка лет шестидесяти, видать влюблённая по уши в кумира.
Ведущий подсунул микрофон девушке с пышными формами. Выступление походило на саморекламу. Она привлекла внимание не только рядом сидящих и смотрящих телевизор мужчин, а может даже и самого певца.