Пошли. Пятиэтажные хрущевки, обшарпанный подъезд, не менее обшарпанная квартира… а где же Коля? А вот, говорит, и показывает рукой на стенку. А там, на грязных обоях красным нарисован неплохой Колин портрет, лицо, сейчас вспоминаю – очень хорошо схвачено доброе и одновременно ироничное выражение… А рядом надпись, тоже красным: «Все в мире фигня, кроме пчел… Хотя, если хорошенько подумать, пчелы – это тоже фигня…»
Почему-то запомнился этот эпизод. С интеллигентным дядей с залысинами мы потом отжигали в Питере и его окрестностях, тоже, отдельная история, еще тот персонаж оказался.
А Коля… Коля уехал в Данию. С тех пор я его не видела. Что обидно, когда уже пошли все эти фейсбуки и прочее – не пыталась его найти. Хотя часто тусила в Европах.
Ну что скажу. Не теряйте друзей. Пусть и все в мире фигня, кроме пчел…
Двойняшки
Елена Самунь
Мне всегда нравились двойняшки, особенно девочки, даже в детстве. А потом, когда я подросла, то стала мечтать о своих детях-двойняшках. Но я же не знала, что мечты сбываются, да еще и так быстро…
Вышла я замуж, стали мы ждать ребёночка. Ну, все как обычно, ничего нового. Когда срок подошёл к середине беременности, живот уже был, как на семь месяцев… Все, особенно неравнодушные люди, стали мне говорить, что я слишком много ем, раскормлю ребёнка, и тяжело будет мне рожать. Я вообще не понимала, о чем это они? Ела в основном грейпфруты, творог и яблоки. Читала умную литературу, конечно о беременности и родах. Все, как положено. Так вот, в той же умной литературе я и вычитала, что по моим параметрам живота, возможно у нас будет не один, а целых два ребёночка!
Муж, конечно же, отнёсся скептически: «Вечно вы женщины что-то выдумываете…» Но очередной визит к врачу поставил всё на свои места. «У вас будет двойня!», – радостно сообщила врач.
Море восторга и гордости переполняли мое сердце, ну и конечно, мизер – тревоги.
На работе, узнав про чудесную двойную новость, все спешили поздравить и не скрывали радости по этому поводу. И только одна очень мудрая и добрая женщина сказала мне: «Сочувствую я тебе, Леночка. Двойня это хорошо, когда им уже лет по двадцать будет, а вначале это очень и очень тяжело. У меня у соседки двойня. Знаю не понаслышке».
Ну, честно вам скажу, ошарашила эта женщина меня, Марьей Николаевной ее звали. Я даже в глубине души обидеться на нее смогла. Все поздравляют, а она…
Время беременности пролетело, как миг и на свет появились две чудесные малышки. Гордость переполняла меня до краёв, дня два точно, после выписки из роддома… Потом оказалось, что мои девочки все время плачут, хотят есть и почему-то никогда не спят! А еще у каждой из них (оказывается!) свой график, потому что это два разных человека, а не как мне говорили: «Вот и хорошо, за раз двоих родишь и отмучилась.»
Так вот, честно вам скажу, положа руку на сердце, Марью Николаевну я вспоминала еще долго, с ее самыми правдивыми словами: «Сочувствую я тебе, Леночка…»
Конвертация
Елена Лукинова
Была в нашей семье одно время забава – играли с детьми в карты в дурака. Да не просто так. На просто так младшей неинтересно было.
Она – азартное чадо, хотела на деньги.
Не, ну я же вполне нормальная, адекватная родительница. Я так думаю. Что нормальная. Хотя что оно есть норма, кто знает? Так это я к чему? На деньги я категорически отказалась играть. Но вот на интерес!
На какой, спросите вы?
Ха! На полезный!
На посуду помыть, на прибрать, на всякие ещё другие дела по дому. Педагогика, ёклмн!
В общем, в какой-то момент старшая дочь перестала с нами играть по причине, я думаю, понятно по какой. Типа, а не пошли бы мы лесом и она нам не Золушка. О, как!
Так, чтоб понятно было, играли мы не один раз и не один день.
После самоудаления старшей дочки из игр в Золушках оказалась я. Проиграла уже по домашним делам, все что можно было на энный срок вперёд.
Но русские не сдаются! Эх, и азартная, я, оказывается, мать!
– Ма, – сжалилось надо мной моё чадо, – ты уже столько проиграла. Столько всего тебе делать. Давай на массаж? Один проигрыш приравниваем к 20 минутам массажа.
– А, давай! – я в запале все ещё надеюсь отыграться.
Проиграв час массажа мы понизили ставку до десяти минут.
Когда я уже должна была 80 минут, мой домашний шулер, ну а как ещё можно объяснить её нереальное везение, взяла в руки телефон.
– Таааак. Посмотрим в инете, по чем у нас сейчас массаж?
– Таиска, зачем?
– МА, мне двадцати минут массажа с головой хватит. А час массажа я кому-то продам.
Мораль? Будьте аккуратны со своим азартом.
Зная, что азартна -НИКОГДА не буду играть на деньги. Азарт нужен и хорош в других делах. В каких, спросите вы? А подумайте!
P. S. С домашними делами мне дети помогали. Правда, карт-бланш на подшучивание надо мной получили надолго. Ну и массаж… Упс. До сих пор не отработала.
«А ты меня любишь?..»
Светлана Мокряк
История эта случилась холодным сентябрьским вечером, можно даже сказать глубокой ночью, на пропускном пункте украино-польской границы.
Если быть совсем точным – то десятью годами раньше, когда прочный семейный бизнес, словно корабль, потерявший капитана и штурмана и отданный по наивной вере в порядочность на разграбление шальной команде, налетев на рифы, пошел ко дну.
Единственное, что удалось спасти из пучины банкротства, набегающих девятым валом долгов и процентов на эти долги – гордо реющее знамя с вышитым на нем семейным девизом: «Мокрячки никогда не сдаются!» и, собственно, двух младших мокрячек – старшей на тот момент было пять лет, а младшей гусечке-гугусечке пошел шестой месяц.
А папу-капитана, в полном соответствии с законами жанра, выбросило бурными волнами на скалистый остров посреди Атлантического океана.
Где лазурное небо, бирюзовые волны и длинноногие пальмы сбегают с вечнозеленых холмов навстречу семицветным радугам, где растут лучшие в мире бананы, а вас ждет обещанный рай в арендованном шалаше.
Вот в этот рай на отдельно взятом острове мы и летели десять лет спустя. Летели налегке, по туристическим визам через дружественную Польшу и с двумя маленькими чемоданами – в гости, как было написано в приглашении.
То, что мы летели навсегда, было ясно и понятно всем.
Нам – уезжающим в новую жизнь, простившимся с родными и друзьями, школьными подругами и тем единственным мальчиком, который еще вчера сидел с тобой за партой, памятью о ком была маленькая смешная куколка в зеленой шляпке и светлыми золотистыми волосами, неуловимо напоминающую испуганную девочку, что теперь прижималась к маминым ногам и старающуюся понять о чем ее спрашивает на непонятном языке строгий дядя в полицейской форме.
И уставшему к концу смены офицеру в форме польского таможенника – привычным наметанным глазом он выделил из толпы пассажиров маму с двумя девочками, с приглашением и двухнедельными визами.
Только в одном профи ошибся – нам не нужна была Rzeczpospolita*, нас не манили высокие шпили католических костелов Кракова или красавица Варшава и мы не были в курсе почем обменивают злотые на доллары.
– Что пани собирается делать в Польше?! И где пани будет жить?!
– Мы едем к папе, дядя-полицейский, – прошептала маленькая девочка. – Мы не едем в Польшу.
– А где живет наш папа? – насмешливо прошипел таможенник и приготовился выслушивать очередную слезливую байку с путанными названиям отелей, незнакомых имен и городов.
Но гордое семейное знамя уже незримо реяло на флагштоке, сияли на ветру золотые буквы семейного девиза, а мама (штурман, боцман, кок и судовой врач в одном лице) раскладывала на столе перед опешившим от нежданного натиска офицером пасьянс веером: что было, что будет, чем сердце его успокоится.
Мелькали визы, разрешения, виды на жительство, контракты.