Сморкала поиграл мускулами, так что череп, вытатуированный у него на правом предплечье, самодовольно ухмыльнулся.
– Я, КОНЕЧНО, кто же еще! Во мне течет благородная кровь… – Сморкала приходился Иккингу двоюродным братом. Его отцом был Толстопуз Пивобрюх, младший брат вождя. – Я умею вести народ… хорош собой… – Тут Сморкала погладил гнусного вида волоски на верхней губе, из которых пытался вырастить настоящие усы. – И у меня все ВЕЛИКОЛЕПНО получается.
К несчастью, он говорил правду.
Сморкала был лучшим учеником по Бессмысленной Жестокости, Витиеватой Ругани и прочим предметам.
– Особенно Бой На Мечах, – сказал Сморкала, вытаскивая меч из ножен.
Мальчишки ахнули.
– Ух ты! – восхитился Забияка. – Это же Новейший Обоюдоострый Сверхскоростной Супермеч! Изогнутый внутренний край, посеребренное острие… где ты его взял, Сморкала?
– Это мой Спиногрыз, – похвастался Сморкала и помахал шикарным мечом в воздухе, чтобы все смогли вволю налюбоваться. – Дурацкий Быстроклювый Устрашитель, который у тебя, Иккинг, Песьедух вышиб, ему и в подметки не годится. Давай-ка я покажу тебе, как надо сражаться. Вот это, – ухмыльнулся Сморкала и сделал стремительный выпад, – Идеальная Наводка.
Иккинг увернулся.
– А это Истребительная Защита. – Взревев по-звериному, Сморкала взметнул меч над головой и опустил его, едва не разрубив Иккинга надвое.
– А это… – Сморкала рубанул Спиногрызом по сторонам, а потом неожиданно прыгнул вперед. Острие меча остановилось в дюйме от Иккингова сердца. – Это Чернобородов Захват… Но вряд ли увалень вроде тебя, который и трехлетки в пеленках не одолеет, слыхал о таких приемах.
Иккинг ничего не ответил.
– Вот как надо драться на мечах, братец, – ухмыльнулся Сморкала и вернул меч в ножны. – Да, – сказал он, очень довольный собой. – Я гениален. Из меня выйдет самым лучший вождь, какого знало это племя.
– Как жаль, – сказал Рыбьеног, – что мозги у тебя не так велики, как ноздри.
Мальчишки расхохотались. Сморкала испепелил Рыбьенога яростным взглядом, схватил Иккинга за шиворот и приподнял над землей.
– Удивительно вовремя свалились деревянные ножны с меча, верно? – прошипел он, брызжа слюной. – На этот раз тебе повезло… но вопрос в том, ДОЛГО ЛИ тебе будет везти? Подумай об этом, БОЛВАН. Пошли, Песьедух. Оставь девчонок в покое, пусть хорошенько выспятся.
Он поставил Иккинга на место и, уходя, нарочно наступил Рыбьеногу на руку.
– Упс, – хмыкнул Сморкала.
– Ха-ха-ха-ха, – хрюкнул Песьедух Тугодум.
И они ушли.
– Если Сморкала когда-нибудь станет вождем племени, я эмигрирую, – заявил Рыбьеног, потирая отдавленную руку.
– Ты цел? – озабоченно спросил его Иккинг, видя, что Рыбьеног по-прежнему лежит на спине.
– Бодр и свеж, – прохрипел Рыбьеног, откашлялся и выплюнул морскую воду. – Обожаю поплавать с утра пораньше. А ты?
– Лучше не бывает, – уныло отозвался Иккинг, снял сапог и выплеснул из него пару кружек морской воды, а заодно – пару мелких рыбешек. – В первый же день Пиратской Подготовки меня высмеяли за неумение драться на мечах, исколошматили до полусмерти, наш корабль затонул и я едва не сгинул в морской пучине. А ведь еще и десяти часов нет…
– Может быть, дело было в мече, – добросердечно, но неискренне предположил Рыбьеног.
Иккинг тут же воспрянул духом.
– Наверное, ты прав, – с жаром подхватил он. – То-то я чувствовал, что он для моей руки легковат. Пожалуй, мне нужно что-нибудь помассивнее, понимаешь, чтобы вкладывать в удары побольше веса. – Иккинг рубанул воздух воображаемым мечом. – И меня не покидает ощущение, что фехтование – моя стихия.
– Гм, да-а, – протянул Рыбьеног, не желая огорчать друга. На самом деле он никогда в жизни не видел такого неуклюжего обращения с мечом. – И еще тебе следует больше практиковаться. Как ты думаешь?
Иккинг с энтузиазмом кивнул.
– Ладно, – сказал он. – Надо все-таки догонять остальных. Я продрог до костей, и меня гложет дурное предчувствие, что какой-нибудь придурок все-таки предложит ОТКРЫТЬ этот гроб, на котором черным по белому написано: «НЕ ОТКРЫВАТЬ!» Любят наши лезть на рожон!
– Как ты думаешь, что в нем? – спросил Рыбьеног.
– Понятия не имею, – признался Иккинг. – Но пират вроде Черноборода Оголтелого вряд ли спрячет сокровище, не защитив его какими-нибудь ловушками. Ты же читал, что на нем написано… Такой злодей способен на ЛЮБЫЕ пакости.
Рыбьеног вздохнул и с трудом поднялся на ноги. Они медленно побрели к Хулиганской деревне. Беззубик решил проехаться на шлеме Иккинга.
– Как думаешь, может, они все-таки не станут его открывать? – беспокоился Рыбьеног. – Неужели, неужели, ну НЕУЖЕЛИ у них хватит глупости?
5. Никогда НЕ ОТКРЫВАЙТЕ гроб, на котором написано «НЕ ОТКРЫВАТЬ!»
Добравшись до Хулиганской деревни, Иккинг и Рыбьеног сразу же переоделись в сухую (то есть не очень мокрую) одежду. Остров Олух – место сырое, и вещи там никогда толком не просыхают. Из холодных и мокрых они становятся теплыми и влажными, и только.
Потом друзья со всех ног поспешили к Залу Собраний.
Добравшись туда, они обнаружили, что Стоик Обширный уже созвал Всеобщий Сход и зал битком набит могучими Лохматыми Хулиганами. Все толкались, прокладывая себе дорогу. Каждому хотелось получше разглядеть гроб, выставленный на обозрение у очага.
Иккинг и Рыбьеног ввинтились в толпу и кое-как протиснулись вперед.
– А, Иккинг, вот и ты! – радостно пророкотал Стоик.
Он стоял у гроба и увлеченно беседовал со Старейшинами.
Стоик Обширный был впечатляющим рыжеволосым великаном. Его живот величаво плыл впереди и показывался из-за угла на пару секунд раньше владельца.
– Интересную находку ты сделал, мой мальчик, – сказал Стоик и гордо взъерошил сыну волосы. – Потерянное Сокровище Черноборода Оголтелого, да?
– Да, папа, но… – начал было Иккинг.
– Мы как раз собираемся его открыть, – воодушевленно перебил его Стоик.
– А я вот что скажу, – влез Старый Сморчок, самый мудрый и самый древний Старейшина племени Лохматых Хулиганов. – На крышке этого гроба ясно написано: «НЕ ОТКРЫВАТЬ! Да будет навеки проклят тот, кто потревожит останки Черноборода Оголтелого, величайшего из пиратов, наводившего ужас на Внутренние острова». И весь мой немалый опыт говорит, что НЕ СТОИТ ОТКРЫВАТЬ гроб, на котором написано «НЕ ОТКРЫВАТЬ!».
– Согласен, – торопливо поддержал его Иккинг. – Чернобород Оголтелый был негодяем. И того, кто вскроет его гроб, ничего хорошего не ждет.
– Чушь! – немедленно ощетинился Стоик Обширный. – Такие угрозы пишут только для того, чтобы отпугнуть простых гробокопателей, и они не устрашат Грозных Викингов вроде нас с вами. Неужели мы, те, кто смеется в лицо Смерти и плюет в глаз Великому Тайфуну, затрепещем от простого проклятия, каким стращают малых детей да дряхлых стариков?!
Послышались крики: «Нет!», «Ни за что, вождь!»
– Те, кто желает открыть гроб и увидеть Потерянное Сокровище Черноборода Оголтелого, поднимите руки и скажите «ДА»!
Взметнулись десятки рук.
– ДА!!! – взревели все Хулиганы, кроме Рыбьенога, Старого Сморчка и Иккинга.
– Б’бе-бежим! Спасайся кто м’мо-может! – взвизгнул Беззубик и юркнул Иккингу под рубашку.
Рыбьеног попятился и растворился в толпе.
– Ох, НАПРАСНО они это затеяли, ох, НАПРАСНО, ох, НАПРАСНО, ох, НАПРАСНО, – бормотал Иккинг, пятясь подальше от гроба и глядя, как Стоик возится с массивными железными замками.
– Ох, НАПРАСНО они это затеяли, ох, НАПРАСНО, ох, НАПРАСНО, ох, НАПРАСНО, – повторял он, глядя, как под руками Стоика крышка гроба начинает ме-е-е-е-едленно приподниматься…
Крышка с грохотом упала на пол.
Из гроба хлынула морская вода. Стоик отскочил, чтобы не намокнуть.
Хулиганы изо всех сил старались не подавать виду, что им страшно.
Стоик осторожно заглянул в гроб.
Наступила пауза.
– Да, красавчиком его не назовешь, – ухмыльнулся Стоик Обширный, демонстрируя, как храбро он смеется в лицо Смерти.