Никогда не следуй бездумно советам коллег, это я тоже познала на себе.
С ужасной челочкой над бровями и почти опустошенным банковским счетом (к счастью, у меня с собой была кредитная карточка, а шампанским и тартинками с лососем угостил парикмахер) я вернулась в гостиницу точь-в-точь, чтобы вовремя надеть форму, постараться загладить челку назад гелем и всеми силами застегнуть чемодан, который когда возвращаешься, кто знает по какой неизвестной причине, словно уменьшается в объеме, и ни один полет не составляет исключения.
На этот раз в чемодане не хватало места из-за шляпы в стиле ретро с широкой плиссированной лентой вокруг тульи, я знала почти наверняка, что надеть ее у меня все равно не будет случая, но, несмотря на это, шляпа взбудоражила мне воображение, и поэтому я не устояла и купила ее, когда увидела на блошином рынке в Сент-Уан.
Одна коллега в этом рейсе сказала мне, что во время пересмены побывала в универмаге Лафайет и в магазине на улице Дю-Бак, где можно купить все от дивана фирмы П. Старк до карманного фонарика размером не больше телефонной карточки, от причудливой хозяйственной сумки до шифоньера, сделанного из веревок и пуговиц. Я взяла на заметку: тоже схожу туда в следующий раз.
Как только мы приземлились, чтобы отпраздновать сообща мой «первый раз» коллеги приготовили в честь меня «мягкую посадку», это напиток из шампанского и апельсинового сока.
Я с ликованием вернулась домой, готовая показать свою новую шляпу Еве, она единственная оценила бы покупку больше двух других коллег и наверняка попросила бы одолжить. По крайней мере, шляпу кто-то будет носить.
Валентина лежала на кровати, она была без сил от дальнего рейса, не привыкла к внезапной перемене времени и температуры.
В Буэнос-Айресе зима, а здесь в Италии лето, разница по времени 4 часа.
Ее организм ощущал будто сейчас ночь раз она не спала добрых тринадцать часов (примерно время полета), но солнечный свет и яркие всепобеждающие лучи говорили, что идет время обеда, дело странное, раз она совсем недавно съела на борту ужин.
К сожалению, этой ночью мне тоже не удалось заснуть, раз мы жили в одной комнате.
Поблекший макияж на лице у Людовики и ее кудри, которые как будто обессилели и восстали против резинок, которыми их надолго связали в хвост, подтверждали, что ей тоже нужен отдых, поскольку из-за пониженного давления в самолете ноги у нее вздулись как два шарика.
Не новость, что ее «нелетучий» жених, как и все будущие муженьки стюардесс, поутру захотел провести весь день с возлюбленной, с которой видится не слишком часто; как прекрасно было бы в полдень пообедать вместе, после обеда прогуляться по городу, а вечером – отличная идея – «киношка после ужина?».
Не стоит даже стараться объяснить, что невесте надо хорошенько выспаться, какой бы час не указывал меридиан Гринвича.
Трудно вдолбить в голову жениху, что мы не в отпуск для своего удовольствия летаем и что те мягкие кресла с подлокотниками и наклонными спинками предназначены для пассажиров, а не для стюардесс; и что у нас нет времени наслаждаться фильмами, премьеры которых показывают в кинотеатрах.
Мы работаем подолгу и возвращаемся без сил.
Открываю холодильник и уже предвкушаю «bife de lomo» (говяжье филе), которое Валентина привезла из Аргентины и в полете хранила в сухом льду.
На кухне вижу новый нож с керамическим лезвием и разные пакетики зеленого чая и догадываюсь о причине непослушания кудрей Людовики: рейс на Токио длится по меньшей мере двенадцать часов, даже ее всегда безукоризненная завивка не выдержала. Прежде чем удалиться из кухни на свой «послеполетный отдых», Людовика описала нам свои впечатления о городе с его бешеными ритмами в противовес мягкости характера жителей с их крайней робостью, отчего они часто прикрывают ладонями рты, когда смеются, с их тысячей поклонов при встрече. Ее поразили высоченные небоскребы, великое множество машин и пешеходов на улицах, непонятные надписи японскими идеограммами. Она рассказала, что ходила на рыбный рынок Цукидзи, самый большой в мире, такой чистый и прибранный, что видела магазины канцтоваров в девять этажей и бары, которые вмещают самое большее пять человек; что заблудилась в Харадзюку, в модном квартале на узенькой улочке Такэсита среди магазинчиков мод, куда заходит молодежь и где продают броскую и вычурную одежду; узнала, что существуют рестораны, которые называются Мэйд Кафе, где официантки кладут посетителям пищу в рот, чтобы продемонстрировать свою подчиненность, делают им массажи и, как гейши в старину, развлекают танцами и песнями, а в Батлер Кафе буфетчики обслуживают таким же образом женщин. Она сообщила нам, что цены на новые модели фотоаппаратов и видеокамер очень хорошие и что можно найти даже бывшие в пользовании, но в очень хорошем состоянии, а также новинки техники, которых в Италии еще нет, и что на часы престижных марок цены ниже на 35% по сравнению с итальянскими ценниками, и что в магазинах Best можно найти даже часы, бывшие в пользовании, но с гарантией. И сказала также, прежде чем свалиться от усталости в постель, что в ресторане под названием «На зубок» спагетти очень вкусные, даже может быть вкуснее итальянских, и что она осталась в восторге от хиропрактического массажа, который ей сделали в квартале Синдзюку.
Мы научились соблюдать простые, но необходимые правила, которые я прилежно написала на бумажке и прикрепила к холодильнику магнитом, который Валентина купила в Буэнос-Айресе, на нем были нарисованы два танцовщика танго и написано «Bienvenido in Argentina», он был первым из длинной череды магнитов, привезенных со всех концов света, мы ими буквально залепили весь холодильник и в результате потеряли из вида ту памятку, которая поначалу стала очень полезной, и мы заглядывали в нее перед каждым полетом. С годами памятка въелась мне в память.
В той памятке говорилось так:
«Чего не надо делать:
– Не создавать впечатления, что спешишь.
– Никогда не разговаривать с коллегами в рабочее время о личных делах.
– Не делать скучающую или ленивую мину, не вести себя холодно.
– Стараться не говорить повелительными предложениями, как например:
«Поднимите столик!»
«Ремень!»
«Сотовый телефон!», а вежливо приглашать пассажира соблюдать требования.
– Не разговаривать с коллегами громким голосом.
– Не отчаиваться, когда ищешь места рядом пассажирам, которые едут вместе, при необходимости пересаживать кое-кого и советовать приходить на регистрацию билетов заранее, чтобы было больше выбора при распределении мест.
Что надо помнить:
А – Основные требования: способность обеспечить безопасность на борту, ответственность и профессиональность.
Б – Пассажир нуждается в психологическом комфорте, защите от стресса и от боязни летать на самолете.
В – Необходимые составляющие: вежливость, внимание и чуткость на все время полета».
Со временем мы уяснили, что для разрешения затруднений на борту наше поведение является основополагающим.
На некоторые недостатки и недоработки пассажиры были вправе жаловаться, и поэтому необходимо было предпринять какие-то меры; суметь установить открытый диалог и постараться разрешить трудности и вопросы, которые встают на борту, это порой бывает нелегко.
Надо принимать во внимание насколько серьезно затруднение, в какой момент оно случилось, характер и психофизическое состояние человека, с которым общаешься, потому что никогда не знаешь с кем имеешь дело, что из этого может выйти и во что впоследствии может перерасти.